Мои волнения и страхи все возрастали, вскоре я стал видеть призраки и слышать голоса. Я потерял способность что–либо ясно и связно обдумывать, а если думал о чем–нибудь, то забирался в такие дебри, что не мог из них выбраться, и голова моя раскалывалась от боли. Мне становилось все хуже, а призраков и голосов появлялось все больше. Они не оставляли меня ни на миг, сначала по ночам, а потом и днем. Они шептались у моей постели, строили против меня какие–то козни, и я потерял сон и вконец обессилел, потому что не мог как следует отдохнуть.
А потом наступило самое худшее. Однажды ночью голоса прошептали: "Ничего не выйдет, потому что мы его не видим и не можем указать на него людям". Послышались вздохи, потом один из голосов сказал: "Необходимо вызвать Шерлока Холмса. Он доедет сюда за двенадцать дней". Все согласились и продолжали бормотать, радостно хихикая. Но я впал в отчаяние, потому что читал про Шерлока Холмса и знал, что это значит, если за мной погонится он, человек сверхчеловеческой проницательности и неутомимой энергии. Призраки отправились за ним, я же, вскочив среди ночи, бросился наутек, прихватив с собой саквояж с деньгами – там было тридцать тысяч долларов. Две трети этой суммы все еще хранятся в нем. Только через сорок дней Шерлок Холмс напал на мой след. Я едва успел укрыться. По привычке он сперва записал свое имя в книге гостиницы, но потом зачеркнул подпись и сверху написал: "Дэггет Баркли". Страх придает человеку особую зоркость: я сумел разобрать зачеркнутое и помчался прочь оттуда, как олень от охотника.
Три с половиной года почти без передышки он гонялся за мной по всему свету – по западным штатам, Австралии, Индии, потом по Мексике и опять по Калифорнии, но мне всегда удавалось распознать его имя в книгах гостиниц, и это меня спасало. Вот почему то существо, в которое я превратился, еще живет. Но я так устал! Столько времени он жестоко мучил меня, однако же, клянусь честью, никогда я не причинял зла ни ему, ни кому–либо другому!"
На этом кончился рассказ, добела накаливший негодующих слушателей. Что до меня, то каждое его слово наносило мне жестокую рану.
Мы решили, что старичок будет нашим гостем – моим и Хильера – и поживет у нас. Я, разумеется, ни о чем не стану ему рассказывать, а когда он отдохнет и поправится, поеду с ним в Денвер и верну ему все его состояние.
Ребята обменялись с ним самым сердечным костедробильным рукопожатием и отправились разносить эту новость.
На заре следующего дня Фергюсон и Хэм Сандвич потихоньку вызвали нас из хижины и конфиденциально сообщили:
– История про злоключения старикана разнеслась по всей округе и подняла ни ноги все поселки. Ребята валом валят отовсюду, собираются линчевать профессора. У констебля Гарриса трясутся поджилки, он по телефону вызвал шерифа. Пошли!
Мы припустили бегом. Остальные были вольны испытывать какие угодно чувства, но я–то в глубине души питал надежду, что шериф явится вовремя, ибо я, как ты понимаешь, не имел ни малейшего желания, чтобы Шерлока Холмса повесили за злодеяния, совершенные мною. Я многое знал о шерифе понаслышке, но для собственного успокоения все же осведомился:
– А сможет он справиться с такой толпой?
– Справиться с толпой? Может ли Джек Фэрфакс справиться с толпой? Просто смех берет! Бывший головорез, девятнадцать скальпов на счету! Справиться? Ого!
Пока мы мчались вверх по ущелью, в окружающей тишине до нас доносились далекий гул голосов, возгласы, выкрики, неуклонно нараставшие по мере нашего приближения. Рев толпы, подобно залпам, разрывая воздух, становился все громче и громче, ближе и ближе. А когда мы, наконец, ворвались в несметное скопище народа, собравшегося на пустыре перед трактиром, рев и гул оглушили нас. Несколько свирепых молодцов с прииска Дейли держали Шерлока Холмса, который, надо признать, казался спокойнее всех. Презрительная улыбка играла на его устах, и, даже если страх смерти таился в сердце британца, железная воля подавляла его, не позволяя проявляться ни в чем.
– А ну–ка, проголосуем, ребята! – Этот призыв исходил от Хиггинса–"Квакера" из банды Дейли. – Живо! Петля или пуля?
– Ни то, ни другое! – выкрикнул один из его дружков. – Он же через неделю опять воскреснет! Для такого одно верное средство – огонь.