Смысл подобной поездки для министерства заключался в желании привлечь на сторону правительства все «русские элементы» для русификации Остзейского края (Прибалтики). Об этом тогда же Лесков рассказал в бесподписной заметке «Раскольничьи школы» («Библиотека для чтения», 1863, № 5, стр. 89). «Что раскол нимало не страшен государству, — читаем здесь, — это теперь ясно, как солнце. Толки, пугавшие власть расколом, росли от незнакомства с духом и домогательствами раскола. Теперь раскол высказался сам. Стоит найти людей, способных познакомить вас со всеми подробностями раскольничьей педагогии, и она, вероятно, станет страшна менее прошлогоднего снега. Стоит послушать самих раскольников, самих их вызвать на указание путей к соглашению их педагогических желаний с желаниями правительства и сделать дело как можно проще и согласнее с желаниями тех, для кого оно делается. Как бы ни обучен был молодой раскольник, он будет ближе своего отца к современной среде и получит большую охоту к знаниям, в которых лежит сила, долженствующая непременно одолеть заблуждения, устоявшие против петровских крючьев, кнута и плахи».
Результатом поездки Лескова в Ригу явилась обстоятельная его записка, изданная отдельной книжкой: «О раскольниках города Риги преимущественно в отношении к школам» (СПб., 1863; записка датирована 23 сентября 1863 года, издана в количестве 60 экземпляров). Несколько позже материал записки был использован в большой статье Лескова «Искание школ старообрядцами» («Биржевые ведомости», 1869, №№ 28, 30, 37, 43, 44, 48, 65, 71, 89, 102, 134).
Печатается по тексту «Газеты А. Гатцука», 1883, № 39, стр.798–803; № 40, стр. 815–818; № 41, стр. 830–834; № 42, стр. 844–847.
Подчеркнутая подзаголовком «апокрифичность» рассказа подтверждается и его содержанием. Образ молодого Гоголя-гимназиста явно создан по ассоциациям с позднейшими мистическими настроениями писателя. Правдиво звучат в рассказе склонность молодого Гоголя к мистификации, замечательная его способность угадывать существо характера встречного человека. Однако связываемая с этой мистификацией мистическая прозорливость будущего писателя, пророческие его способности предугадать грядущую судьбу человека — все это привнесено в реальную основу «апокрифического рассказа» писателем, знавшим уже «Переписку с друзьями», читавшим «Записки о жизни Гоголя» Николая М. (П. А. Кулиша, первого биографа Гоголя).
Печатается по тексту: Сочинения П. И. Якушкина. СПб., 1884, стр. XLVII–LXIII. Заглавие в наст. издании условно повторяет название всего раздела воспоминаний о Якушкине в указанной книге.
Павел Иванович Якушкин (1820–1872), которому посвящены воспоминания Лескова, представляет собою интереснейшую фигуру писателя-демократа, фольклориста, собиравшего в крестьянской среде образцы народного творчества. В крестьянской одежде бродил Якушкин по великорусским деревням, исследуя и наблюдая народ, так сказать, «изнутри», подмечая в нем такие черты и процессы, подметить которые было не под силу сторонним наблюдателям. Невыясненным до сих пор остается вопрос, насколько активно вел Якушкин среди народа политическую и социальную пропаганду, однако несомненно, что он, вопреки характеристикам большинства мемуаристов (не исключая и Лескова), был убежденным демократом, исповедовавшим идеи Чернышевского, Некрасова, «Современника».
Современная прогрессивная критика особенно выделила воспоминания Лескова о Якушкине из других воспоминаний, помешенных в названной книге. Так, Н. В. Шелгунов писал, что лесковские воспоминания отличаются «наибольшей художественностью и полнотой», — «это как бы законченный художественный очерк, картинка с натуры, нарисованная с обычной г. Лескову талантливостью» («Дело», 1883, № 12, стр. 21–22). Однако и у Лескова рассказ о Якушкине сбивается на анекдоты, и сам Якушкин выглядит не человеком, всецело захваченным большой идеей, а скорее безобидным чудаком, еще одним «праведником» и «легендарным характером», которые так привлекали писателя. Тем выразительнее оказывается попытка Лескова дать в своих воспоминаниях также и характеристику политических и социальных взглядов Якушкина, — правда, весьма противоречивую: если в начале воспоминаний он утверждает, что «политика» занимала Якушкина «очень мало, или, точнее сказать, — она его совсем не занимала», что «формы правления для него были все безразличны — «как народ похотел, так и добро», то в заключении оказывается, что социальные симпатии Якушкина «были все на стороне рабочих людей, особенно батраков, фабричных и вообще всей подобной «голытьбы». Подробную характеристику воспоминаний Лескова и вообще его отношений к Якушкину см. в книге В. Базанова «Павел Иванович Якушкин», Орел, 1950, стр. 57–64.
Печатается по тексту газеты «Новости», 1884, № 243, 3 сентября.