На Джилл разом напало уныние. Как бы ей ни нравился Фредди, он принадлежал к той главе ее жизни, которая закончилась и которую она изо всех сил старалась забыть. Невозможно думать о нем, не вспоминая Дэрека, а вспоминать о Дэреке — все равно, что дотрагиваться до обнаженного нерва. Новость, что Фредди в Нью-Йорке, сбила ей настроение. Нью-Йорк уже проявил себя как город случайных встреч. Сумеет ли она избежать случайной встречи с Фредди?
Она так хорошо его знала. В мире нет никого милее и добросердечнее, но он начисто лишен тонкости и деликатности, которые проводят человека через щекотливые ситуации. Юношей Фредди был незатейливым. Инстинкт подсказывал, что стоит им встретиться, и он непременно заговорит о Дэреке. А если вспоминать Дэрека, все равно, что касаться обнаженного нерва, то говорить о нем — точно колотить по этому самому нерву. Джилл вздрогнула.
Уолли был очень приметливым человеком.
— Если вам не хочется, нет никакой необходимости с ним встречаться.
— Да не то чтобы… — неуверенно протянула Джилл.
— Нью-Йорк — город большой. И кстати, — спохватился Уолли, — возвращаясь к интересной теме моего жилища… Ваш дядя тут ночует, не знаете?
Джилл благодарно взглянула на него. Вот он незатейливым не был. Нежелание встречаться с Фредди, тактично дал он понять, ее дело, и он вторгаться сюда не намерен. Ей понравилось, что он так легко откинул тему.
— По-моему, он говорил — нет, не ночует.
— Хм, уже неплохо. Крайне мило с его стороны. Интересно, смогу ли я вернуться сюда часов хотя бы в одиннадцать? Закончится ли к тому времени пир? Насколько я знаю миссис Пигрим, она захочет пойти куда-нибудь потанцевать. Очень любит танцы.
— Даже не знаю, как тут просить прощения… — покаянно начала Джилл.
— Пожалуйста, не надо. Все в полном порядке. — Его глаза устремились на каминную полку, уже не в первый раз за их беседу. В спешке Джилл поставила снимок криво, и Уолли нервничал, как человек, с чьим самым драгоценным достоянием дурно обошлись. Теперь, не вытерпев, он встал и, перейдя комнату, поставил фото правильно. Потом постоял, с минуту глядя на него.
Джилл про снимок уже забыла, но сейчас к ней вернулось любопытство.
— Где вы его раздобыли?
— А, так вы видели? — обернулся Уолли.
— Как раз рассматривала, когда вы чуть не до смерти меня напугали.
— Мне его Фредди продал четырнадцать лет назад.
— Четырнадцать?
— Исполнится в июле, — уточнил Уолли. — Я отдал ему пять шиллингов.
— Целых пять шиллингов! Ну, акула этот Фредди! Наверное, это были все ваши деньги.
— Вообще-то даже немножко больше. У меня было всего три шиллинга шесть пенсов. Но, по воле Провидения, в то утро один человек оставил коробку для пожертвований на деревенский орган… Просто поразительно, что можно сотворить, если у тебя есть склонность к преступлениям и маленький перочинный ножик. Кажется, больше никогда деньги не доставались мне так быстро. — Он опять взглянул на фото. — Хотя в те минуты я думал иначе. Я раз десять умирал мучительной смертью, вскрывая коробку. Вы замечали, как медленно ползет время, когда извлекаешь шиллинг и шесть пенсов из чужой коробки? Будто целый век! Ах ты, забыл. У вас же нет такого опыта.
— Бедный вы, бедный!
— Дело того стоило.
— И фото хранится у вас с тех пор?!
— Я не расстался бы с ним и за все миллионы миссис Пигрим! — е неожиданной страстностью воскликнул он. — Правда, пока она мне их не предлагала.
Опять наступило молчание. Джилл украдкой поглядывала на Уолли, пока тот возвращался на прежнее место, Она видела его новыми глазами, точно этот пустяковый случай сбросил какой-то покров. Уолли как будто ожил. На секундочку она заглянула в скрытые тайники его души и почувствовала смущение.
— А Пат умер, — наконец сказала она, испытывая потребность сказать хоть что-то. — Мне нравился Пат.
— Съел что-то ядовитое, бедняге… Как давно это было, правда?
— Для меня это всегда недавно. Интересно, кому теперь принадлежит ваш старый дом?
— Кажется, — говорить ей стало полегче, странная неловкость пропала, — каким-то… ой, как же их фамилия?
— Дэбен, по-моему.
Снова воцарилась тишина. Ее нарушил звонок у двери, словно будильник, вторгшийся в сон.
— Ваш дядя, — поднялся Уолли.
— Вы ведь не станете открывать дверь?
— Хотел открыть.
— Его удар хватит, если он вас увидит,
— Пусть взглянет на дело в свете арендной платы. Не понимаю, почему бы и мне не поразвлечься.
И Уолли вышел из комнаты, Джилл услышала, как открывается дверь. Затаив дыхание, она ждала. Жалость к дяде Крису сражалась с чувством более жестоким: пусть хоть это послужит ему уроком!
— Здравствуй, — услышала она голос Уолли.
— Здра-с-с-! — радостно ответили ему. — Гадал, застану ли тебя дома. Слушай, высоко же ты забрался! Точно тренируешься на небо взлетать, а?
Джилл быстро огляделась, будто пойманный в капкан зверек. Нелепо, конечно, но каждый нерв ее тела протестовал против встречи с Фредди. От одного его голоса заныли старые раны.
Она прислушивалась, стоя в дверях. Где-то в коридоре невидимый Фредди, судя по звукам, снимал пальто. Джилл на цыпочках прокралась из гостиной в коридор и метнулась к спальне. Окно выходило на крышу, о которой так красноречиво распространялся дядя Крис. Она бесшумно выскользнула на нее, прикрыв за собой окно.
— Послушай-ка, Мэйсон, старик! — воскликнул, входя в гостиную, Фредди. — Ты не злишься, что я так вот к тебе нагрянул? Суть в том, что все стало совеем уж не разбери-пойми. Не знаю тут больше ни души, с кем бы это обсудить. Вообше-то я даже сомневался, что и ты-то в Нью-Йорке, но потом вспомнил— ты ведь говорил, что на днях вернешься в Америку. Вот я и отыскал тебя в телефонной книге, да и заскочил наобум, Слава тебе, Господи, ты и вправду вернулся. А когда?
— Сегодня днем,
— Я здесь уже дня два-три. Повезло, что застал тебя. Видишь ли, хочу спросить совета…
Уолли покосился на часы, Он не удивился, обнаружив, что Джилл улизнула, Он вполне понимал ее чувства, и ему не терпелось избавиться от нежданно свалившегося гостя.
— Только пожалуйста, побыстрее, — попросил он. — Видишь ли, я сдал эту квартиру на вечер одному человеку, и он пригласил на обед гостей. Так в чем трудности?
— Это насчет Джилл.
— Вот как?
— Ну, Джилл Маринер, знаешь? Ты ведь ее помнишь? Я тебе рассказывал про нее. Как она все деньги потеряла и ускакала в Америку.
— Да уж, не забыл,
Фредди пропустил кое-какие оттенки в голосе собеседника. Некую нотку взволнованности и смятения.
— Конечно, — продолжал он, как будто стараясь объяснить все и себе, — ты ее мало знаешь. Встретил как-то со времен старой детской дружбы, то-се… А я ее добрый приятель, и меня просто выбила из колеи вся эта заварушка. Тревожит меня очень, я хочу сказать. Бедная девочка, без гроша в чужой стране. Понимаешь, беспокоит меня все это. Словом, как только приехал, я попытался разыскать ее. За тем-то я, в общем, и махнул в Америку — разыскать Джилл. Помимо всего прочего, бедняга Дэрек жутко о ней беспокоится.
— Нам обязательно приплетать сюда Андерхилла?
— Да, я знаю, ты его недолюбливаешь. По-твоему, повел он себя странновато. Но теперь все уладилось.
— Вон как? — сухо заметил Уолли.
— Абсолютно! Все опять в силе.
— Что именно?
— Ну, то есть, он опять хочет на ней жениться. Я для того-то и прикатил — разыскать ее и передать.
Глаза Уолли заблестели.
— Если ты приехал в Америку в роли посла…
— В самую точку! Старый добрый посол. Лучше бы я и сам не выразился.
— Если ты явился как посол, чтобы начать переговоры с Джилл от имени этого свинтуса…
— Ну, старик! — обиделся Фредди. — Он все-таки мой друг, знаешь ли!
— Если после всего, что было, он тебе друг, твои мыслительные процессы выше моего понимания.