— Боже! — воскликнул он с выражением несказанной тревоги. — Дон Луис! Неужели?!
И приподняв убитого, тело которого придавило своей тяжестью дона Луиса, он отбросил мертвеца в сторону и, став на колени, осторожно обхватил молодого человека, затем приподняв, положил его голову к себе на колено.
— Боже мой! — прошептал он. — Неужели они его убили… Нет, он еще жив! — в порыве неудержимой радости, воскликнул он немного погодя, ощутив на своем лице слабое дыхание раненого, и почти в то же время рука последнего ответила слабым пожатием. — Да, он жив и узнает меня! Хвала Всевышнему!
Тогда он, не задумываясь долее, огляделся кругом и, убедившись, что поблизости нет ни единой живой души, встал, бережно поднял раненого и, взвалив его себе на плечи, поспешно направился на ближайшую улицу, где находился дом сэра Уолтера Спринга. Он шел твердой уверенной поступью, обличавшей в нем человека, хорошо знакомого с этой местностью. Вдруг он немного замедлил шаг и затем остановился.
— Ах, — прошептал он, — волнение лишает меня сил — мне остается всего каких-нибудь пол квартала, а я чувствую, что не могу идти дальше, необходимо отдохнуть, мне даже трудно дышать.
Тело раненого скользнуло на землю, испачкав кровью одежду незнакомца.
— Луис, — сказал он, приблизив свои губы к самому уху раненого, — Луис, ведь это я, Мигель, твой друг, твой брат!
Раненый медленно повернул голову и приоткрыл глаза; обморок, вызванный потерей крови, начинал проходить под влиянием свежего ночного воздуха.
— Беги, Мигель!.. Спасайся… — были первые слова дона Луиса, произнесенные чуть слышным, слабым голосом.
Мигель наклонился над ним и нежно поцеловал его.
— Дорогой друг, речь не обо мне, а о тебе… Послушай, обхвати рукой мою шею и держись за нее как можно, крепче… Но, что это такое?! Разве ты дрался левой рукой, и теперь еще держишь ею шпагу! Бедный друг, видно, эти разбойники ранили тебя в правую руку! Боже ты мой! Как только я подумаю, что меня не было возле тебя, когда тебе приходилось одному отбиваться от этих мерзавцев…
Все это он говорил, стараясь добиться от друга какого-нибудь ответа, из которого он мог бы понять, что произошло и в тоже время боясь услышать роковую весть о какой-нибудь смертельной ране. Не получив, однако, никакого ответа, он снова поднял раненого на плечи, тот, очнувшись от своего бессознательного состояния, старался по мере сил помочь своему спасителю.
Движение и свежий ночной ветерок вернули дона Луиса в себя, и он с невыразимой нежностью и благодарностью сказал своему другу:
— Довольно, Мигель, я думаю, что с твоей помощью я сумею пройти сам несколько шагов.
— Нет, этого совсем не нужно, — возразил дон Мигель, осторожно спуская его на землю, — мы уже добрались до того места, куда я хотел принести тебя.
Дон Луис минуту простоял на ногах, но раненный в бедро до самой кости, он в таком положении испытывал ужасные мучения, боль в бедре невольно заставила его опуститься на колени.
— А я-то воображал, что ты не сумеешь устоять на ногах, — сказал дон Мигель с наигранной радостью, между тем как сердце его сжималось от тревоги и опасения, что раны его друга слишком серьезны, быть может, даже смертельны. — на чем тебя можно переправить в другое место, временно оставить тебя в полной безопасности, пока я поищу, где ты найдешь и необходимый уход, и надежное убежище.
Говоря это, дон Мигель поднял своего друга на руки и с трудом стал спускаться на дно глубокой канавы, или траншеи, которую несколько дней тому назад стали рыть неподалеку от дома британского посла сэра Уолтера Спринга. Дон Мигель бережно усадил своего друга на дне траншеи и, прислонив его к ее стене, заботливо стал расспрашивать его, куда он ранен.
— Я… не помню… не знаю… — слабо отвечал тот и, завладев рукой своего друга, с великим усилием дотронулся ею до правого плеча и до бедра левой ноги, — не знаю… но только вот здесь и здесь я чувствую ужаснейшую боль.
— Ну, если только у тебя нет других ран, кроме этих, то это пустяки, — сказал дон Мигель, обнадеженный этими словами, и радостно обнял своего друга.
Но при этом немного порывистом и, следовательно, неосторожном прикосновении раненый вдруг громко вскрикнул от боли.
— Боже! Что?! — испугался дон Мигель.
— Я… кажется… да, я действительно ранен… вот сюда… в левый бок… но бедро… бедро… причиняет мне… страшные страдания…