Австрийское правительство не могло знать, что заговор раскинул сети за пределами Триеста. Имена других заговорщиков в Венгрии и Трансильвании были ему неизвестны. Полиция не могла напасть на их след. Матиас Шандор, Ладислав Затмар и Иштван Батори были совершенно спокойны на этот счет. Поэтому они решили все отрицать; но если им будут предъявлены неопровержимые вещественные, доказательства, то они готовы пожертвовать жизнью. Наступит день, когда на смену им явятся новые борцы за независимость. Другие вожди продолжат их дело. А если их признают виновными, они заявят во всеуслышание, на что надеялись и какова была их цель; рано или поздно эта цель будет достигнута. Они даже не станут защищаться и с честью падут за родину.
Граф Шандор и его друзья не ошиблись: полиция почти ничего не знала об этом деле. Она пыталась отыскать нити заговора в Буде, Пеште, Клаузенбурге и других городах, где по сигналу из Триеста должно было начаться восстание, но там ничего не удалось обнаружить. Вот почему правительство окружило такой тайной арест заговорщиков в Триесте. Заключив арестованных в Пизинскую крепость и стараясь, чтобы дело не получило огласки, пока не будут выяснены все обстоятельства, власти надеялись, что тем или иным путем им удастся разыскать автора зашифрованной записки, посланной в столицу Иллирии неизвестно откуда.
Но их надежды не оправдались. Ожидаемый сигнал не был, да и не мог быть подан. Движение замерло, и заговорщики на время притаились. Правительству пришлось ограничиться привлечением к суду только графа Шандора и его сообщников по обвинению в государственной измене.
Однако потребовалось несколько дней для предварительных розысков. Поэтому следствие по делу началось только 20 июня, тогда же состоялся и первый допрос обвиняемых. Им даже не дали очной ставки, и они впервые встретились лишь в зале суда.
По распоряжению правительства триестские заговорщики должны были предстать перед военным трибуналом. Известно, как спешно ведется следствие по делам, которые рассматриваются на чрезвычайных заседаниях такого суда, как быстро проходят прения и приводится в исполнение приговор.
И на этот раз все происходило именно так.
Двадцать пятого июня военный трибунал собрался в сводчатом зале Пизинской крепости, и в ют же день обвиняемые предстали перед судом.
Нельзя было ожидать ни долгих и оживленных прений, ни каких-либо непредвиденных осложнений.
Заседание суда началось в девять часов утра. Граф Шандор, граф Затмар, профессор Батори и Саркани увиделись впервые после ареста на скамье подсудимых. Граф Шандор и его друзья обменялись крепким рукопожатием, как бы скрепляя свой союз. Легким кивком Ладислав Затмар и Иштван Батори дали понять графу Шандору, что они предоставляют ему говорить за них перед судом. Ни один не захотел поручать свое дело защитнику. Они одобряли все действия графа Шандора и были уверены, что на суде он сумеет постоять за всех.
Заседание суда проводилось открыто, то есть двери зала заседаний были открыты. Однако в зале почти никого не было, так как дело велось втайне и никто о нем не знал. Собралось не больше двадцати человек из числа служителей тюрьмы.
Прежде всего установили личность обвиняемых. Потом граф Шандор спросил председателя суда, куда их привезли и где происходит суд; однако он не получил ответа на свой вопрос.
Затем была установлена личность Саркани, но и на этот раз он не пытался выгородить себя.
Теперь обвиняемым была предъявлена копия записки, переданная предателями в руки полиции.
Когда их спросили, признают ли они, что получили оригинал этой записки, они ответили, что предоставляют суду доказать свое обвинение.
Тогда им предъявили сетку, найденную при обыске в столе графа Затмара.
Граф Шандор и его друзья не могли отрицать, что эта сетка принадлежит им. Да они и не пытались. В самом деле, что тут можно было сказать, как опровергнуть такую улику? Если эта сетка является ключом к шифрованной записке, значит записка предназначалась именно им.
Тут обвиняемые узнали, каким образом была раскрыта тайна заговора и на чем основывалось обвинение.
Дальше вопросы судьи и ответы обвиняемых были очень лаконичны.
Граф Шандор уже не мог отрицать своей вины. Он говорил не только от своего имени, но и от имени своих друзей. Да, они возглавляли движение, имевшее целью отделить Венгрию от Австрии и восстановить автономное Мадьярское государство. Если б их не арестовали, вскоре вспыхнуло бы восстание и Венгрия вновь обрела бы независимость. Матиас Шандор великодушно взял основную вину на себя и сказал, что он главный вдохновитель заговора, а его друзья играли лишь второстепенную роль. Но они опровергли его слова, заявив, что имеют честь быть его сообщниками и сочтут долгом чести разделить его участь.