По этому договору маньчжурские захватчики взяли в качестве заложников двух корейских принцев, непримиримых противников мира с маньчжурами, а также много мирных жителей. В это время столица Сеул, разоренная маньчжурами, представляла страшное зрелище, как во времена японского вторжения. Огромный ущерб был также нанесен провинциям Пхёнандо, Хванхэдо, Кёнгидо и части провинции Канвондо, которые были заняты вражескими войсками.
Не оправдались и большие надежды правителей на помощь со стороны Минского Китая. К этому времени Минская империя настолько ослабла, что уже не в состоянии была собрать большое войско, способное разгромить маньчжуров. Попытка же оказать помощь Корее путем посылки нескольких боевых кораблей во главе с военачальником (цунбан) Чэнь Хун-фанем оказалась неудачной: застигнутые бурей корабли вынуждены были вернуться назад. Сразу же после того, как стремительно наступавшие маньчжурские захватчики окружили горную крепость Намхан, население провинции Пхёнандо, Хванхэдо, Канвондо вместе с правительственными войсками усилило атаки по вражеским тылам и готовилось оказать помощь защитникам крепости. - -
После войны 1636—1637 годов начальник округа (пуюн) Ычжу Лим Гёноп, попытался вступить в тайное соглашение с Минским Китаем с целью нападения на Цинское государство, но его план не осуществился.
Было подписано соглашение, по которому Корея признала маньчжурский сюзеренитет, обязывалась поддержать маньчжуров в борьбе с Китаем и выплачивать дань. Маньчжуры отступили на север, оставив Корею разоренной, с лежащими в развалинах городах.
РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ
Экономика Кореи по-прежнему основывалась на замкнутом натуральном хозяйстве. В начальный период правления династии Ли, особенно в XV веке, ввиду установления особенно строгого контроля, внутренняя и внешняя торговля была неразвита. В столице Сеуле было несколько постоянных больших и маленьких торговых фирм во главе с «большой шестеркой» (юкичжон), но в провинциях их вовсе не было.
Существовавшие с XV века местные рынки (хян-си) получили довольно большое развитие в XVI веке в провинциях Чолладо, Кёнсандо, Чхунчхондо.
По отношению к этим рынкам (хянси, чанси) правящие круги династии Ли осуществляли, как правило, политику запретов и ограничений. Они руководствовались соображением, что если дать возможность свободно развиваться этим рынкам, то это увеличит число людей, которые забросив основное занятие (сельское хозяйство), будут гогяться за «презренной корыстью» («сабон чхукмальчжа»), что вызвало бы потрясения в социальной и экономической жизни страны.
Вопреки этой политике правящих кругов, как результат экономического развития с каждым днем росло число местных рынков, приобретавших все большее значение. Была отменена политика запрета местных рынков (хянси) и был установлен специальный налог, которым облагались эти рынки. Обычно эти рынки функционировали раз в пять дней, причем в базарный день сюда стекались не только жители близлежащих местностей, но и отдаленных (за 80— 90 ли). Здесь происходил обмен продуктами, скотом,
овощами, тканями, древесным углем, керамическими изделиями и сельскохозяйственным инвентарем. На рынке появились и товары из более отдаленных районов, доставляемые странствующими купцами (побу-санами), которые обходили эти рынки. Кроме того, на больших рынках действовали купцы-оптовики (кэк-чжу), занимавшиеся комиссионной торговлей, посредники (коган) и ростовщики, осуществлявшие кредитные операции.
Одним из знаменательных явлений, которые имели место в начале XVII века в экономике Кореи, нужно считать оживление внешней торговли, и прежде всего с Цинским государством. Торговля с Цинским государством велась не только через посольства, которыми обменялись обе стороны, но и через ярмарки (хо-сичжан), которые периодически открывались во многих местах вдоль корейско-китайской границы.
Если говорить о туманганском районе, то и после того, как впервые в 1628 году в город Хверён из Нин-гуты (совр. Нинъань) и Улы (совр. Гирин) прибыли маньчжурские купцы с официальным разрешением палаты финансов Цинского государства и закупили крупный рогатый скот и соль, здесь ежегодно устраивалась ярмарка. Она получила название «хверёнская открытая ярмарка» (хверён кэси), которая открывалась иногда один раз, иногда два раза в год. На этой ярмарке, как и на других пограничных рынках (хо-сичжан), осуществлялась оптовая государственная торговля, причем в обмен на получаемые меха корейская сторона обязана была поставлять Маньчжурии 114 голов скота, 2600 штук лопат, 55 чугунных котлов и 850 сок соли.