Многие поместья в испанских колониях даже не были по-настоящему измерены; они были так велики, что никто точно не знал, где они начинаются и где кончаются. Не знали этого даже их собственники, и это часто приводило к вооруженным пограничным столкновениям между землевладельцами.
Во время этого захвата земель в колониальный период огромная доля досталась католической церкви. Захватывая земли индейцев в Мексике и Перу, испанцы пытались доказать, что они лишь сохраняют и развивают старые системы землевладения, существовавшие у ацтеков и инков. Очень часто конски-стадоры придавали своим захватам видимость законности, женясь на индейских «принцессах».
Землевладельцы жили, как короли: своя плантация была для них и домом, и крепостью, и церковью, и школой, и больницей, и гаремом. В 1534 году Бразилия была разделена на 13 капитаний. Каждое такое огромное поместье, пожалованное представителю знати — донатарио, как их называли,— тянулось более чем на триста километров вдоль побережья Атлантического океана, а в глубину доходило до довольно неопределенной демаркационной линии между португальскими и испанскими колониями.
Когда, в 1549 году политические права донатарио были урезаны в интересах создания более централизованной системы, донатарио все же сумели сохранить власть над своими землями. Позднее в середине
XVII века, эти огромные поместья были разделены на имения меньших размеров; в таких имениях было легче хозяйствовать, хотя они были еще очень велики. При этом первоначальные донатарио получили компенсацию землей и деньгами. Имение одного земле-, владельца по площади было больше всей Португалии. В районе Амазонки одна семья имела поместье, которое по площади равнялось Англии, Шотландии и Ирландии, вместе взятым. Для размеров землевладения в Бразилии характерно, например, что в конце
XVIII века в такой крупной области, как Рио-Гранде-до-Сул, было 539 землевладельцев, имевших от 7300 до 36 500 гектаров земли.
Голландцы в своих колониях по реке Гудзон в основном проводили ту же политику. Они создавали целый ряд крупных поместий, большая часть которых простиралась от берега реки Гудзон далеко в глубь страны.
Крупнейший из владельцев, амстердамский купец
Киллиан ван Ренсселер, торговавший золотом, алмазами и жемчугом, имел на западном берегу Гудзона поместье примерно в 280 тысяч гектаров; оно простиралось на 77-километров в длину и 38 километров в ширину. Ренсселер никогда и не видел своего княжества, ему даже в голову не приходило посетить «варварскую Америку». Он «купил» свою землю у индейцев за «небольшое количество грубой шерстяной материи, топоров, ножей и бус».
Англичане в своих североамериканских колониях раздавали завоеванные не менее щедро, чем испанцы, португальцы, французы и голландцы. Например, король Карл I в 1629 году отдал Мэриленд и большую часть Делавэра лорду Балтимору, который по дарованной ему хартии «имел право объявлять войну, заключать мир, назначать всех чиновников, включая судей, управлять по законам военного времени, миловать преступников и жаловать титулы». В 1681 году Карл II отдал Уильяму Пенну теперешнюю Пенсильванию, то есть 102 тысячи квадратных километров земли, в уплату королевского дома отцу Пенна. Затем Пенн стал «покупать» землю у индейцев, расплачиваясь, как обычно, бусами, лентами, нитками и т. д.
В числе других крупных подарков такого рода Карл II отдал всю Каролину восьми придворным фаворитам. Эта огромная территория охватывала всю южную половину Соединенных Штатов, от Атлантического океана. Полковник Сэмюэль Аллен утверждал, что ему пожалован весь штат Нью-Гэмпшир, а сэр Фердинандо Джорджес претендовал на весь Мэн. Губернатор Александр Спотсвуд подарил самому себе 24 300 гектаров лучшей земли в Виргинии.
В 1670 году группа лондонских купцов и аристократов, использовав открытие Генри Гудзона, создала компанию Гудзонова залива. Эта крупная компания получила права на всю северную и западную часть огромной территории Канады. Компании было предоставлено право выпускать денежные знаки, взимать налоги, казнить людей и вести войны — и она это право широко использовала.
Различные колониальные державы, не только создавали огромные феодальные поместья, но и облекали землевладельцев всей полнотой власти в колониях. Кроме того, во избежание раздела этих поместий они широко наделяли землевладельцев феодальными правами: правом неотчуждаемости их земли и правом первородства. Благодаря этим средневековым установлениям поместья нельзя было отнимать у владельцев или продавать за недоимки или долги, а после смерти владельца все поместье переходило к его старшему сыну и таким образом сохранялось в целости.