В 1645 году, еще при жизни царя Михаила, двое калмыцких тайшей прислали в Москву послов своих бить челом о принятии их в послушанье с обещанием служить и добра хотеть, а государь бы за это велел приезжать им к Астрахани, к Уфе и к другим городам со всякими торгами. Алексей Михайлович по восшествии своем на престол в конце того же 1645 года отправил к тайшам голову московских стрельцов Кудрявцева, чтобы их уговорить и к государской милости обратить без войны и без крови. Кудрявцев выехал из Уфы 22 марта 1646 года по последнему зимнему пути, по пластам, степью и ехал до калмыцких улусов четыре недели в полую воду. 21 апреля приехал он в улус к Лоузаню-тайше на речку Киим и велел ему сказать, чтобы послал к братьи своей, племянникам и другим тайшам, пусть съедутся в одно место для выслушания царского посланника. «Для этого наши тайши ко мне не поедут, – отвечал Лоузань, – подай государеву грамоту мне здесь и государево милостивое слово скажи». Кудрявцев поехал к нему и подал грамоту. «Подожди, – сказал тайша, – когда обо всем между собою переговорим, тогда тебе обо всем скажем». Кудрявцев ждал неделю и дождался: Лоузань прислал к нему людей своих, те прибили, ограбили посла и отвезли его в другой улус к племяннику Лоузаневу Наамсаре; тот послал его к другому дяде своему; последний, продержав Кудрявцева три недели, отослал назад, к Наамсаре. 17 июня тайши съехались на реке Ор и позвали к себе посланника, который говорил им такую речь: «Ведомо вам самим, что издавна были вы у великих государей царей в послушанье, но в 1613 году, забыв милость царя Михаила Феодоровича, приходили под Астрахань, русских и ногайских людей побили, а едисанских мурз и улусных людей с женами и детьми взяли и отвезли к себе и до сих пор не отдали. Потом вы ходили на Терек на ногайских мурз, но были побиты в горах кумыками и горными черкасами. Этим вы не унялись, но приходили под Саратов и другие понизовые города. Не терпя таких досад, царь Михаил Феодорович посылал на вас воеводу своего Плещеева; воевода встретил вас за Саратовом и многих побил, других в плен взял и много разоренья за ваши неправды вам сделал; наконец вы прислали к великому государю бить челом, чтобы принял вас под свою высокую руку. Великий государь Михаил Феодорович пременил гнев на милость, воевать и разорять вас больше не велел, а сын его, великий государь царь Алексей Михайлович, послал к вам меня с своим милостивым словом: и вам бы от неправд своих отстать, великому государю служить, из-под Астрахани и из-под Уфы и от других городов отойти кочевать на прежние свои дальние кочевья и передо мною присягу дать по своей воре, едисанских татар отпустить, аманатов в Астрахань и Уфу дать из тайшей или из улусных лучших родственных людей. А как вы все это исполните, то государь станет вас держать в своем милостивом жалованье, торги и промыслы вам будут беспошлинные». «В прошлых годах, – отвечали тайши, – калмыцкие улусы у московских государей в послушанье бывали ль или нет, и чем их прежние государи жаловали или нет, того мы не упомним; а то мы знаем, что деды и отцы наши, и мы сами, и братья наши, и племянники у царей московских и у царя Михаила Феодоровича никогда в послушанье не бывали и никакого государева жалованья к нам не присылывано, и послов своих не посылывали с челобитьем, чтобы быть нам в неволе, посылали мы бить челом о том, чтобы быть с государем в мире, нам на его города войною не ходить, а ему на нас своих ратных людей не посылать и дать нам под своими городами торг. К Астрахани ходили не все тайши, ходило только двое тайшей, ходили не под государеву отчину, а на встречу к едисанским мурзам и улусным людям, которые просили наших тайшей, чтобы приняли их к себе; тайши к себе их и приняли, взяли их не за саблею, люди они божьи и теперь кочуют на степи своими улусами по своей воле, захотят под Астрахань, и мы их не держим, а по неволе не отдадим. Под Саратов и другие города мы не прихаживали, а если кто и приходил из нас украдкою, того мы не знаем, потому что кочуем не в одном месте; а что воевода Плещеев наших людей побил и в полон взял, то так повелось из века, на войне побивают и в полон берут. Государь велит нам идти из-под своих городов на прежние дальние кочевья, но мы кочуем не под его городами, земля божия, кочуем на порожней земле, мы, люди божии, вольные, кочуем по своей воле не в указ. Служить мы государю не хотим, а и без шерти лиха ему не желаем, в прежние годы не бывало, чтобы мы какому-нибудь государю служили и шерть давали; если ты поцелуешь крест, что государь не будет нас воевать, то и мы велим лучшим людям шертовать, что войны начинать не будем. Аманатов не дадим, потому что этого у нас не повелось, а русского полону у нас нет, потому что мы на Русь не ходим, а торг – дело вольное, велит государь с торгом приходить, и мы торгуем, а нам и кроме государевых людей есть с кем торговать, пошлин же никому не даем».