Софья (пугливо, недоверчиво). Не могу ошибаться, я?
Соколова (просто). Мать всегда справедлива, как жизнь…
Софья (болезненно усмехаясь). О, это неверно! Это… красиво сказано, но, боже мой, я — справедлива?
Соколова (настойчиво). Мать справедлива, как жизнь, как природа… Все дети близки её сердцу, если это здоровое сердце…
Софья (грустно). А! Вот видите — здоровое сердце…
Соколова. Мать — враг смерти. Вот почему вы хотите помочь мне спасти сына…
Софья (тоскливо). У меня — тоже дети, и они — тоже хорошие, поверьте мне! Я первый раз вижу ваше лицо, но мне кажется — я давно знаю вас… Это странно, но я чувствую вас, как сестру…
Соколова (просто). Мы все сёстры, когда нашим детям грозит опасность.
Софья (сильно волнуясь). Как странно вы говорите… Вы — сильная.
Соколова. Я — мать…
Софья. О! Я хочу спасти вашего сына… Может быть, это научит меня помочь моим детям… Но — могу ли я? Сумею ли?
Соколова. Я приду послезавтра утром — хорошо? Убедите вашего мужа выслушать меня спокойно…
Софья. Убедить мужа? (Тихо.) Что вы думаете об этом человеке? Это — очень дурной человек, да?
Соколова (спокойно). По всему, что я знаю о нём, — да, очень…
Софья (виновато улыбаясь). Мне сорок пять лет — я смешна и жалка, правда? Так спрашивать о человеке, с которым прожила всю жизнь, — глупо? У меня взрослые дети…
Соколова (мягко). Но давно ли вы почувствовали себя матерью?
Софья. О, мне было восемнадцать лет, когда…
Соколова. Я говорю о чувстве духовного родства с детьми…
(Софья испуганно смотрит в лицо ей и отрицательно качает головой, видимо, не понимая слов Соколовой.)
Соколова (после паузы). Простите меня, я расстроила вас…
Софья (тихо). Нет, не то…
Соколова (идёт). Один вопрос: ваш сын хотел поздороваться со мной, мне показалось — вы помешали тому… зачем?
Софья. Не знаю… Может быть, побоялась. Люди всегда так охотно обижают друг друга…
Соколова. Какие грустные глаза у него…
(Обе уходят. В столовой появляется Пётр, возбуждённый, смотрит вслед им. Входит Александр, в форме и в шапке.)
Александр (сердито). Отец дома?
Пётр. Уехал в клуб.
Александр. Где мать?
Пётр. Зачем тебе?
Александр (кричит). Что за вопрос?
Пётр (с досадой, но мягко). Ну, не ори! Какой ты странный…
Александр. Что?
Пётр. Зачем казаться хуже, чем есть?
Александр. Что за дерзости?! Я тебе уши надеру, осёл!
Пётр (отступая). Александр, послушай…
Софья (быстро входит). Оставь!
Александр (возмущённый). Он говорит мне дерзости!
Софья (взволнованно). Ты не имеешь права драться!
Пётр. Он, мама, хочет набить себе руку для практики по службе.
Александр. Слышите? Если вы не умеете воспитывать его, отцу нет времени, так должен я, по старшинству… Ступай вон, ты!
Пётр (уходя, с усмешкой). Иду, брат мой… милый мой брат…
Александр. Поговори ещё!.. Послушайте, мамаша, вы поставили меня в идиотское положение: я должен угостить товарищей, отпраздновать своё вступление в их среду, а где же деньги? Где деньги, спрашивается?
Федосья (идёт). Сонюшка, иди-ка…
Софья (тихо и мягко). Саша, денег нет! Всё, что можно было заложить, — заложено…
Александр. Но вы должны понять, что не могу же я брать взятки с первых дней службы!.. Вы обязаны избавить меня от этой необходимости, а не толкать к ней…
Софья (тихо, с тоской). Что же мне делать, что? Голубчик Саша…
Федосья. Сонюшка, там Люба плачет.
Александр. Мне надоели жалкие слова, я говорю серьёзно!
Федосья. Ты, басурман, сними шапку-то! Перед матерью надо как перед иконой стоять… а ты — ишь, выпялился!
Александр (срывая шапку). Уйди ты к…
Софья. Ты говоришь плохо, Александр! Ведь перед тобою — мать!
Александр. Нужно помнить не то, что вы моя мать, а что я — ваш сын — имею право на вашу помощь. Неужели вам непонятна ваша обязанность помочь мне встать на ноги? Необходимо по крайней мере двести рублей; от этого зависит ход моей службы, карьера, достойная дворянского имени и чести.
Софья (усмехаясь). Ты. — умный, Саша! Ты очень убедительно говоришь…
Александр (возмущаясь). Нет, вы бросьте эти facons de parler…[4] Мне нужны деньги, а всё остальное, pardon, комедия!
Софья. Александр! Опомнись же… Где я возьму денег?
Александр. У дяди, это ясно!
Софья. Мы его обобрали уже… Мне стыдно просить.
Александр (со злой иронией). Как стойко вы защищаете интересы дяди Якова! Parole d'honneur[5] — это может показаться подозрительным кому-нибудь…
Софья. Что? Что ты говоришь?..
Александр. Э, полноте! К чему тут драматический шёпот? Я — не мальчик…