Солдаты, кроме тех, кто остался караулить лошадей, уселись рядом с начальником и последовали его примеру.
Задача, возложенная на капрала, оказалась легче, чем он предполагал, потому что несчастные погонщики мулов и быков слышали приказание начальника и, понимая, что всякое сопротивление не только бесполезно, но может еще и ухудшить их положение, решились безоговорочно повиноваться и поспешили в залу.
— О! — воскликнул поручик с лукавой усмешкой. — Я уверен, что имеет место какое-то недоразумение, а, добрые люди?
Погонщики рассыпались в извинениях и заверениях, которые офицер выслушал с самым равнодушным видом, опоражнивая огромный стакан, наполненный до краев каталонской водкой, самой крепкой на свете.
— Ну, друзья-товарищи! — вдруг перебил он их, ударив саблей по стойке. — Познакомимся, но прежде скажите мне, поклявшись именем дьявола, вы за кого?
Путешественники, напуганные этой грозной демонстрацией силы дружно закричали с восторгом тем более радостным, что был он фальшивым:
— Да здравствует генерал Розас! Да здравствует освободитель! Да здравствуют федералисты! Смерть свирепым унитариям! Резать их, резать!
Эти лозунги, столь любезные душе федералистов, с которыми они отправлялись в карательные походы, рассеяли сомнения офицера. Он улыбнулся, показав при этом зубы крепкие и острые, готовые укусить.
— Браво, браво! — вскричал он. — Вот по крайней мере настоящие приверженцы Розаса. Ну, хозяин, друг мой, подай-ка водки этим достойным людям, я хочу их угостить!
Хозяин вполне мог обойтись без этой щедрости офицера, зная, сколь пагубно это отразится на его кармане, однако безропотно исполнил приказание, скрывая свою до саду под любезной улыбкой.
Уверения в приверженности федерализму зазвучали с новой силой, и вскоре веселье дошло до крайней степени Поручик схватил оказавшуюся под рукой гитару.
— Ну, — сказал он, — становитесь в круг и танцуйте!
Колебание было рискованным. При всем том страхе, который владел большей частью присутствующих, любезное приглашение поручика прозвучало властно, что приходилось скрепя сердце повиноваться. Они находились во власти лютого зверя, который в любую минуту мог разорвать их на части.
Освободили середину залы, мужчины и женщины встали в круг, не спуская глаз с офицера, чтобы пуститься в пляс по его сигналу. Сигнал не заставил себя ждать. Отпив из стакана огромный глоток водки, поручик схватил гитару, заиграл и запел зычным голосом веселую цамбакуэку, хорошо известную в аргентинских провинциях, слова которой почти непереводимы, но смысл их таков: для чего ты без конца ходишь взад и вперед, в то время как другие ходят меньше, а толку от них больше.
Справедливо говорят, что испанцы — непревзойденные танцоры, однако американцы превзошли их в танцах, как и во многом другом, они в танцах буквально доходят до безумия. Об этом красноречиво свидетельствует описываемая нами сцена.
Люди эти, вынужденные начать танцевать по принуждению, при первых зазывных звуках гитары, позабыв о страхе, с неистовством отдались своему любимому занятию. Те, кто поначалу скромно держался в стороне по причине терзавшего их беспокойства, вскоре поддались азарту танцующих и самозабвенно отдались танцу.
Через несколько минут от принужденности не осталось и следа, и постоялый двор сотрясался от веселого пения и громкого топота веселящейся публики.
Капрал добросовестно исполнил приказание начальника. Но, как мы заметили выше, погонщики быков и мулов значительно помогли ему, охотно войдя в залу. Однако достойный капрал, вероятно, из ревностного отношения к своим обязанностям, в сопровождении нескольких солдат самолично обошел разные таботы. Они тыкали саблями тюки, заглядывали в повозки и год них, не гнушаясь перетряхивать даже маленькие узелки. Убедившись после самых тщательных поисков, что все до единого человека находятся в зале, он и сам собрался было туда вернуться, но, так как там по-прежнему царило бурное веселье, передумал. Он разрешил сопровождавшим его солдатам вернуться в залу, о чем те только и мечтали.
Оставшись один, капрал прежде всего удостоверился, что за ним никто не следит, затем закурил пахитоску и стал прохаживаться взад и вперед с беспечным видом человека, вышедшего подышать свежим воздухом. Через некоторое время он незаметно удалился от галереи и затерялся в темноте, где его невозможно было увидеть.