Он был до такой степени доволен и своей цитатой и ссылкой на нее, что невольно повторил эти слова вполголоса и добавил, что не вспоминал о них вот уже сорок лет.
— Но ни разу еще не случалось в моей жизни так, чтобы два-три нужных слова, Джилс, не подвернулись мне под руку, — заметил он. — Это оттого, что я не трачу лишних слов, как другие.
Такое соображение, быть может, напомнило ему о том, что и он, подобно отцу юного Норвала[19], должен «увеличивать свои запасы». Как бы то ни было, но он умолк и не нарушал молчания, покуда старый Соль не пошел в лавку зажечь свет, после чего он обратился к Уолтеру без всяких предварительных замечаний:
— Полагаю, он бы мог сделать стенные часы, если бы взялся?
— Я бы этому не удивился, капитан Катль, — ответил мальчик.
— И они бы шли! — сказал капитан Катль, чертя в воздухе своим крючком нечто вроде змеи. — Ах, боже мой, как бы шли эти часы!
Секунду-другую он был, казалось, совершенно поглощен созерцанием хода этих идеальных часов и сидел, глядя на мальчика, словно лицо у него было циферблатом.
— Но он начинен науками, — заметил он, указывая крючком на запас товаров. — Посмотрите-ка сюда! Здесь целая коллекция для земли, воздуха, воды. Все здесь есть. Только скажите, куда вы собираетесь! Вверх на воздушном шаре? Пожалуйте. Вниз в водолазном колоколе? Пожалуйте. Не угодно ли вам положить на весы Полярную звезду и взвесить ее? Он это для вас сделает.
На основании таких замечаний можно заключить, что уважение капитана Катля к запасу инструментов было глубоко и что он не улавливал или почти не улавливал разницы между торговлей ими и их изобретением.
— Ах, — сказал он со вздохом, — прекрасная это штука иметь понятие о них. А впрочем, прекрасная штука — и ничего в них не понимать. Право же, я не знаю, что лучше. Так приятно сидеть здесь и чувствовать, что тебя могут взвесить, измерить, показать в увеличительном стекле, электризовать, поляризовать, черт знает что с тобой сделать, а каким образом — тебе неизвестно.
Ничто, кроме чудесной мадеры в соединении с благоприятным моментом (которым надлежало воспользоваться для усовершенствования и развития ума Уолтера), не могло бы развязать ему язык для произнесения этой удивительной речи. Казалось, он и сам был изумлен тем, как искусно его речь вскрыла источники молчаливого наслаждения, которое он испытывал вот уже десять лет, обедая по воскресеньям в этой гостиной. Затем он обрел рассудительность, взгрустнул[20], задумался и притих.
— Послушайте! — входя, воскликнул предмет его восхищения. — Прежде чем вы получите свой стакан грога, Нэд, мы должны покончить с этой бутылкой.
— Держись крепче! — сказал Нэд, наполняя свою рюмку. — Налейте-ка еще мальчику.
— Больше не надо, благодарю вас, дядя!
— Нет, нет, — сказал Соль, — еще немножко. Мы допьем, Нэд, эту бутылку в честь фирмы — фирмы Уолтера. Что ж, быть может, когда-нибудь он будет хозяином фирмы, одним из хозяев. Кто знает. Ричард Виттингтон женился на дочери своего хозяина.
— «Вернись, Виттингтон, лондонский лорд-мэр, и когда ты состаришься, то не покинешь его»[21], - вставил капитан. — Уольр! Перелистай книгу, мой мальчик.
— И хотя у мистера Домби нет дочери… — начал Соль.
— Нет, есть, дядя, — сказал мальчик, краснея и смеясь.
— Есть? — воскликнул старик. — Да, кажется, и в самом деле есть.
— Я знаю, что есть, — сказал мальчик. — Об этом говорили сегодня в конторе. И знаете ли, дядя и капитан Катль, — понизил он голос, — говорят, что он невзлюбил ее, и она живет без присмотра среди слуг, а он до такой степени поглощен мыслями о своем сыне, как компаньоне фирмы, что, хотя сын еще малютка, он хочет, чтобы баланс сводили чаще, чем раньше, и книги вели аккуратнее, чем это делалось прежде; видели даже (когда он думал, что никто его не видит), как он прогуливался в доках и смотрел на свои корабли, склады и все прочее, как будто радуясь тому, что всем этим он будет владеть вместе с сыном. Вот о чем говорят. Я-то, конечно, ничего не знаю.
— Как видите, он уже все о ней знает, — сказал мастер судовых инструментов.
— Вздор, дядя! — воскликнул мальчик, снова по-мальчишески краснея и смеясь. — Не могу же я не слушать того, что мне говорят!
— Боюсь. Нэд, что в настоящее время сын немного мешает нам, — сказал старик, поддерживая шутку.
19
Отец юного Норвалла — отец юного героя трагедии Джона Хома (1722–1808) «Дуглас», сюжет которой взят из шотландской баллады.
20
…обрел рассудительность, взгрустнул… — намек на строку из стихотворения С. Кольриджа (1772–1834) «Старый моряк»: «А наутро он проснулся более мудрый и грустный».
21
«Вернись, Виттингтон… и, когда ты состаришься, то не покинешь его»… — Капитан Катль объединяет в одной фразе упоминание о легенде, связанной с именем Ричарда (Дика) Виттингтона, и цитату из библии. Диккенс часто вспоминает в своих произведениях о Виттингтоне, трижды избиравшемся лондонским лорд-мэром (в XIV веке); это имя появляется несколько раз и в романе «Домби и Сын». Об историческом Ричарде Виттингтоне сложилась легенда, имеющая несколько вариантов; по одному из них Дик Виттингтон не вытерпел жестокого обращения с ним хозяина суконной лавки, где он служил учеником, и задумал бежать, но вернулся к хозяину, услышав звон колоколов упоминавшейся выше церкви Сент-Мэри-ле-Боу — звон, в котором якобы слышались голоса, предрекающие ему успех в жизни и высокий пост лорд-мэра (см. также комментарии к 1-му тому наст. изд., стр. 745, и к 4-му тому, стр. 496).