— Ты хотел, чтобы я убрался?
— Да, хотел. Ты занимал место, которое мне было нужно для других целей.
Это был вполне убедительный ответ, я видел, что Сыр заколебался. Он провел по лбу своей мясистой лапой, искореженной гребным спортом.
— Это надо будет обдумать. Да-да, надо будет обдумать.
— Вот и отправляйся прямо сейчас и начинай обдумывать, не откладывая, мой тебе совет.
— Так и сделаю. Буду думать, соблюдая полнейшее беспристрастие, взвешивая то и это. Но если мои подозрения окажутся справедливы, уж я знаю, как поступить.
С этими грозными словами Сыр удалился, оставив меня с довольно основательно поникшей головой. Когда тип с таким взрывчатым нравом, как Сыр Чеддер, заберет в башку, что ты ставишь на него ловушки, дело может кончиться любым побоищем и кровопролитием; но мало этого, у меня еще мурашки по коже бежали от сознания, что Флоренс опять рыщет на свободе. Я с тяжелым сердцем допил виски с содовой и поплелся домой. Внутренний голос шептал мне: «Да, брат Вустер, дела принимают опасный оборот».
Когда я вошел, Дживс разговаривал по телефону.
— Весьма сожалею, — отвечал он в трубку, и я обратил внимание на то, что говорит он учтиво, но твердо, совсем как я во время нашего с ним давешнего объяснения. — Нет-нет, прошу вас, дальнейшие объяснения бесполезны. Боюсь, что вам придется принять мой ответ как окончательный. Всего вам наилучшего.
Так как он не вставлял в свою речь на каждом третьем слове «сэров», я понял, что на проводе кто-то из его приятелей, хотя, судя по тону, не тот, у кого сила десятерых.
— Что это было, Дживс? — поинтересовался я. — Небольшая ссора между друзьями-соклубниками?
— Нет, сэр. Я разговаривал с мистером Перси Горринджем. Он позвонил незадолго до вашего прихода. А я притворился, что я — это вы, и уведомил его, что его просьба о тысяче фунтов невыполнима. Я надеялся этим избавить вас от неловкости личного отказа.
Признаюсь, я был тронут. После того как я одержал над ним верх в поединке воль, он вполне мог разобидеться и пренебречь своим долгом феодальной верности молодому хозяину. Но Дживс и я, хотя можем в чем-то не соглашаться, например по вопросу об усах, однако никогда не допустим, чтобы наше разногласие перешло границы.
— Благодарю вас, Дживс.
— Не стоит благодарности, сэр.
— Удачно вышло, что вы успели вернуться домой и оказались в нужную минуту на посту. Приятно провели время в своем клубе?
— Вполне, сэр.
— А вот я в своем — не очень.
— Неужели, сэр?
— Встретил там Сыра Чеддера в дурном настроении. Расскажите мне, Дживс, как вы проводите время в «Подсобнике Ганимеде»?
— Многие члены клуба, сэр, садятся честь по чести играть в бридж. Ведутся также весьма увлекательные разговоры. А если кому желательно позабавиться, всегда есть клубные книги.
— Клубные… А, ну да, я помню.
Вы, надеюсь, тоже помните, если вам довелось находиться поблизости, когда я излагал события в Тотли-Тауэрс, загородном доме сэра Уоткина Бассета, где мне удалось с помощью этой клубной книги одолеть силы тьмы в лице Родерика Спода.
Согласно пункту одиннадцатому «Правил», если вы не забыли, члены клуба «Подсобник Ганимед» обязаны записывать в особую книгу интимные сведения о своих работодателях. Так вот, из клубной книги стало известно, что Спод, самодеятельный диктатор-любитель и главарь банды Черноштанников, которые ходили в широких черных трусах и орали «Хайль Спод!», этот самый Спод, оказывается, кроме того, еще втихую шьет дамское исподнее белье на своей фирме под названием «Eulalie Soeurs». Вооруженный таким знанием, я, разумеется, без труда низвел его в разряд третьестепенной державы. Диктаторам неинтересно, чтобы о них распространялись подобные сведения.
Однако, хотя в тот раз клубная книга и сослужила мне добрую службу, я вообще-то ее не одобряю. В моей жизни мало ли что случалось, и разве приятно сознавать, что всякие происшествия и эпизоды, которые я хотел бы похоронить в пучине забвения, теперь служат ежедневной забавой сборищу лакеев и дворецких?
— Вы не могли бы, Дживс, вырвать из вашей клубной книги материалы о Вустере?
— Боюсь, что нет, сэр.
— В них содержится много взрывчатого материала.
— Ваша правда, сэр.
— Что если он станет достоянием гласности и дойдет до тети Агаты?
— На этот счет вы можете не беспокоиться, сэр. Каждый член клуба полностью сознает, что строжайшее соблюдение тайны — это sine qua non.
— И все-таки мне бы спокойнее жилось, если бы этот лист…