Пришла осень, а с ней — и открытие театрального сезона. Одна за одной на Бродвее стали зажигаться электрические афиши, говоря прохожим, что унылые вечера в прошлом, и Нью-Йорк, наконец, становится самим собой. В том театре где раньше шел «Девичий остров», готовили новый водевиль и отель был снова полон танцовщиц. Снова стал он слышать обрывки оживленных разговоров у себя за дверью, и тщетно надеялся услышать ее голос.
Он потерял сон. Он пытался писать, но мысли мешали сосредоточиться. Вдруг в один из таких вечеров он услышал стук в дверь. Он вскочил, опрокинув чернильницу, но это был репортер, ошибившийся дверью, который потом очень долго удивлялся, что ж такого он совершил, чтобы вызвать такой отпор.
Но у Бродвея есть свой бальзам. Грустные мысли уходят, когда он зажигает свои огни и до краев заполняется веселой публикой. В последнее время Резерфорд выработал привычку обходить окрестности Сорок Второй улицы как раз перед началом вечерних спектаклей. Сам воздух был пропитан беззаботностью и весельем, и ему нравилось наблюдать за прохожими, представляя их персонажами своих будущих рассказов.
В одно из таких путешествий он забрел на какую-то площадь. Как раз закончился спектакль, и театры освобождались от публики. Такие часы были лучшими в его прогулках. Он отошел на противоположную сторону и в этот момент заметил Пегги.
Она стояла на углу, застегивая перчатки. Через мгновение он был рядом с ней.
— Пегги! — воскликнул он.
Она выглядела бледной и уставшей, но, обернувшись к нему, порозовела и протянула ему руку. В ее манере не было ни малейшей неловкости, было видно — она была искренне рада снова увидеть его.
— Где ты пропадала? — спросил он. — Я уж и не думал тебя увидеть.
Она с любопытством посмотрела на него.
— Ты скучал по мне, Джордж?
— Ну, конечно, скучал! Вся моя работа совсем без тебя расклеилась.
— Я приехала только вчера вечером. Играю в новой пьесе. Джордж, если б ты знал, как я устала! Мы репетировали целый день!
Макси взял ее за руку.
— Пошли, поужинаем. Тебе надо подкрепиться. Черт возьми, Пегги! Я действительно рад тебя видеть! Ты способна дойти до ресторана, или я тебя туда отнесу?
— До ресторана я дойду, но, Джордж, у тебя что, умер богатый дядюшка?
— Пегги, не беспокойся. Это особый повод. Я думал, я никогда тебя больше не увижу. Я сейчас готов купить всю гостиницу!
— Ограничимся ужином. Джордж, а я смотрю, ты не так уж и прост.
— Да уж, о многих моих чертах ты даже и не подозревала!
Было видно, что в этом ресторане Пегги была известной личностью. Главный официант, Поль, по-отечески заулыбался, когда она входила в двери, два-три посетителя сразу повернулись, когда она проходила мимо их столиков. Остальные официанты незаметно перемигнулись, но Макси был слишком увлечен, чтобы хоть что-нибудь заметить.
Несмотря на все ее протесты, он заказал утонченный и очень дорогой ужин. Особенно придирчив он оказался в выборе вин. Официант, питавший некоторые сомнения на его счет, сразу поменял точку зрения и отправился выполнять заказ, размышляя о том, что никогда не следует судить о клиенте по одежке. Вероятно, данный субъект был из тех эксцентричных миллионеров, которые так любят неузнанными бродить по городу.
— Ну как? — спросила Пегги
— О чем ты? — отозвался он.
— А ты загорел, Джордж.
— Да, был в Кэтскилс.
— Так и тянет в деревню?
— Бродвей тоже ничего!
— Да? Ты начинаешь замечать? Ну и ну! Значит, я вовремя вернулась! Весь этот Дикий Запад меня порядком утомил. Джордж, если кто-то захочет тебя сдвинуть дальше Одиннадцатой авеню, ни в коем случае не соглашайся. За ее пределами в этом мире просто нечего делать! А как с твоим сочинительством?
— Неплохо, но без тебя у меня не было талисмана. Мне удалось попасть в один еженедельник. Там длинный рассказ, и платят за него немало. Именно поэтому я и могу угощать таких великих актрис, как ты.
— Я читала его в поезде, — сказала Пегги. — Очень интересный! Перепиши-ка его для сцены, за это еще лучше платят.
— Я знаю, но кто захочет работать с неизвестным автором?
— Уинфред Найт взялся бы это поставить. Ты его знаешь?
— Видел как-то в журнале. Вид у него умный.
— Он — то, что надо. Если он только получит подходящую вещь, он для нее все сделает! Это как в картах с большими ставками. Сейчас у него поганая пьеса, и скоро он станет рыскать в поисках новой постановки. Если надо, дойдет до Коннектикута.
— Что ж, пускай обратит свой взор ко мне, — ответил Резерфорд. — Кто я такой, чтобы препятствовать его простым и понятным желаниям? Завтра же и начну.