Выбрать главу

** № 10 (рук. № 43).

ТРИ ПОРЫ

Часть 1-я 1812-й год.

Глава 1-я. Генерал-аншеф.

Екатерининской генерал-аншеф, теперешний генерал лейтенант, князь Волхонской, отец князя [303]Андрея, в [304]1805 году был еще свежий мущина <ему было 56 лет>, готовый на всякую деятельность, но лишенный возможности деятельности в привычной ему и единственно понятной для него служебной сфере. Он был в немилости, в которую впал еще при Павле за дерзкой и гордый ответ на предложение государя, не понравившееся князю. Рассказывали, что государь посоветовал ему жениться на г-же Д. и что князь ответил: «за кого же вы меня принимаете, чтобы я женился на вашей б....» При Александре, о котором князь, лично знавший Екатерину и при ней начавший свою службу, имел весьма низкое мнение, князь был хуже, чем в немилости — его забыли. Он был хороший, храбрый офицер — успел отличиться под Очаковым — и генерал был, [305]свято исполняющий приказания и того же строго требующий от подчиненных, внушая им своею гордостью и строгостью либо сильнейший страх, либо скрытую насмешку, но особенных дарований [306]за ним не полагали, и потому после его воеводства в дальней губернии, куда он был послан, как в изгнание, и из которого он вышел в отставку по болезни, ему поверили, что он болен, и оставили его в покое. Родовое состояние князя было не большое, но, выйдя из службы, он женился на княжне Д., [307]у которой были большие деньги, уехал в свое родовое именье и начал строиться вроде феодальных баронов с башнями и замками, с садами, парками, прудами и фонтанами. В [308]1805 году княгини уже не было на свете. От нее остались [309]сын и дочь. Но сын этот женился бог знает на ком, как говорил князь, [310]и <отец его знать не хотел, хотя> теперь перед кампанией он позволил привезти к себе жену, чтоб не бросить ее на улице, и самому приехать проститься. [311]Князь жил один с дочерью и с француженкой m-llе [312]Silienne, взятой князем из милости для компании дочери, <летом в деревне, зимой в Москве в собственном доме.> [313]Лысые Горы были уж обстроены и обсажены, так что проезжавший по дороге к Москве, от которой [314]в шестидесяти верстах были Лысые Горы, невольно запоминал место и спрашивал чье. Государь проезжал первый раз: — чье это такое славное именье? — Князя В. — Петра? — Так точно ваше величество. — Аа! — отвечал государь. Князь сам, выезжая кататься на своей парочке, любил выезжать на то место большой дороги, с которой видна была усадьба, и любовался. Он сломал даже конюшню в восемьдесят две сажени длины только для того, чтобы виден был фасад дома с дороги. «Городок!» говорил он сам себе, глядя на свое строенье. Все дела князь делал обдуманно, неторопливо и в высочайшей степени аккуратно, хотя сам никогда не доходил до подробностей и непосредственно не наблюдал ни за чем. Всё делалось из кабинета через управляющего, архитектора и т. п. Одна из деревень его в двести душ была отряжена на подвоз камня и битье кирпича, и работы эти продолжались восемнадцать лет. Мужики, как этой деревни, так и всех других деревень князя, без чувства особенного рабского уважения, благоговения почти, не вспоминали и теперь еще — старики — не вспоминают о князе. «Строг, но милостив был», как и всегда, говорят они. Главное, что чувствуется в их похвалах (тоже, как и всегда бывает), это — благодарность князю за то, что тот, кому они поклонялись и работали, был князь, генерал-аншеф, человек совершенно не похожий на них, [315]никогда не доходивший ни до каких подробностей, никогда не приравнивавшийся к ним, гордый и чуждый для них. Как бы мне ни не хотелось расстроивать читателя необыкновенным для него описанием, как бы ни не хотелось описать противуположное всем описаниям того времени, я должен предупредить, что князь Волхонский вовсе не был злодей, никого не засекал, [316]не закладывал жен в стены, не ел за четверых, не имел сералей, не был озабочен одним пороньем людей, охотой и распутством, а напротив всего этого терпеть не мог и был умный, образованный и столь порядочный человек, что, введя его в гостиную теперь, никто бы не постыдился за него. Жена его правда умерла рано, он был несчастлив с ней, и он был, хотя и бессознательно, не недоволен ее смертью, потому что она надоела ему и он никогда не любил ее, но жена его умерла совершенно своей смертью, и князь пришел [бы] в совершенный ужас и недоумение при одной мысли, что можно желать смерти своей жены. Он был, одним словом, точно такой же человек, как и мы люди, с теми же пороками, страстями, добродетелями и с тою же и столь сложною, как и наша, умственной деятельностью.

«Три поры». Одно из начал «Войны и мира».

Размер подлинника

Князь, [317]во всем точный и аккуратный, лето и зиму вставал в одно и то же время, [318]в одно и то же время кушал чай, завтракал и обедал и ужинал. [319]12 Октября 1805 года [320]утро было ясное, безветренное, с [321]морозом и безоблачное. В полях кругом сада и за дорогой кое-где клетками зеленели полоски взошедших ржей, кое-где стояли отпряженные телеги с семенами, и мужик с севалкой мерно шагал по бороздам и, пощелкивая зерном об севалку, ровно раскидывал рожь по лехам, означенным пучками ярко желтой новой соломы, кое-где скрыпели крутые воза, доваживающие бурую гречиху, и краснело свежее гречанище. Скот ходил по сероватому ржаному и желтому овсяному жневью. Выгон и лужки в овражках были застелены рядами льна, и пеньки уж на задах стояли неровно, на половину повыдерганные. Между кладушками на чистых точках шла с утра и до утра молотьба. Мельница, не переставая, молола новину. Крестьяне Лысых Гор, не в обиду будь сказано 19 февраля, работали весело на хороших лошадях и имели вид благосостояния больший, чем какой теперь встретить можно. По большой дороге, проходившей через именье, в густой пыли [322]изредка проезжали экипажи. Экипажи ехали уже в Москву. На станциях был сильный разгон. Помещик шел в Москву и купец из коренной — говорили станционные. Роса уже начинала обсыхать в поле, народ уже начинал подумывать о завтраке, и возившие гречиху забегали напиться в колодцы. А в саду с высокими липовыми аллеями, сквозь которые чуть просвечивало солнце, было свежо и утро.

вернуться

303

Зач.:Вол[хонского]

вернуться

304

1805 переправлено из1811.

вернуться

305

Зачеркнуто:тоже не бестолковый, точно

вернуться

306

Зач.:он не имел

вернуться

307

Зач.:Он приобрел огромное

вернуться

308

Первоначально было:1811.

вернуться

309

Зач.:одна дочь [21 года] 17 лет

вернуться

310

Зач.:и молодая княгиня, оставленная им без средств в Москве, по проискам княжны была привезена в Лысые Горы и жила во флигеле. Она была на сносях.

вернуться

311

Зач.:Сын князя, еще бывши девятнадцати лет от рода, ослушался отца, выйдя из университета и поступив в гусары. И с тех пор князь сказал, что у него нет сына. Никто не смел упоминать про него. Князь сам раз в год посылал ему <1200 р.> 500 р., и сына действительно не было.

вернуться

312

Зач.:Enitienne

вернуться

313

Зач.:M-llе Silienne было 18 лет

вернуться

314

На полях зачеркнуто:

Брат в своих местах чужой. Занят делами — она порхает. Все равны становятся при ней. Переходил через границу завоевателем, всё покорялось, теперь едет покоряться кондуктору. Кого любит с тем холодна, равнодушный думает, что его взяла. Кокетка шутит, а у него двое детей от доброй любовницы. Со стороны она мила, а нам всё то же. Он знаком с посланником и потому для него несомненно, что все ему будут рады. Но он пакостит, и в палатах люди не рады. Губернской предводитель дворян, столкновение. Дибичь противн. взял в левую руку шпагу Мальчик в Москве рад свободе, происходив[шей] от французов. Злодей француз колет и тот же самый на квартире кроткой. Любезничает с пленными и дает им хлеб, а Топчеенке есть нечего.
вернуться

315

Зачеркнуто:гордый и сухо[й]

вернуться

316

Зач.:даже ненавидел телесное наказание

вернуться

317

Зачеркнуто:был акуратен, как часы.

вернуться

318

Зач.:в 7.

вернуться

319

Зач.:28 августа 1811 года

вернуться

320

Зач.:день

вернуться

321

Зач.:сильной росой

вернуться

322

В рукописи:пылью

Зач.:чуть осаженной утренней росой, прое[зжали]