– Слава долготерпению Твоему, Господи! –
Разбойники, распятые со Христом, два разбойника:
Сафет и Фемех,
отрепетны крестною мукой, погибали в смертной тупой тяготе: гасли помыслы, отымался, издроблен,
повинный ум, горькая тьма ослепляла вещные,
в боли очаделые, очи, а умные – исходили в тоске:
«Милостиве Господи,
помилуй мя, падшего!»
Крестообразно руки простирая к Сыну
– распростершему руки на крестном древе –
ко кресту приникла
Богородица:
скорбное оружие пронзило ей сердце
– крещенное слезным крещением всё ее сердце растерзано –
и слезы, излившись, престали:
«Царю небесный,
Сыну мой!»
Три звезды
– три свечи Божии –
мерцали из тьмы от Девы Марии,
непостижимо, несведомо
родшей невместимого,
свет и спасение миру.
– Слава долготерпению Твоему, Господи! –
На востоке солнца раскрылось двенадцать небесных врат,
и другие двенадцать врат на западе,
и двенадцать врат на море.
И по всем путям от нижних и горних обителей
собирались в един собор
ко кресту
силы небесные.
И во мгновенье два ангела подвели под руки старца
– был он ветх и велик –
Адам первозданный.
И стали у креста перед лицом Господним.
Наклонив голову,
– да преклонятся все народы и облегчится грех верующих –
висел Христос на кресте,
напоенный горькой желчью.
Единый сущ
без конца,
без начала
сый.
И был Адаму глас со креста:
«Аз тебе ради и твоих чад с небеси на землю снидох,
Аз тебе ради и твоих чад на крест взошел, пригвожден ко кресту,
ныне разрешаю от клятвы, прощаю твой грех».
И вздохнул Адам:
«Тако изволил еси – тако изволил еси – Господи – Боже мой!»
Ангелы, силы небесные, величая перед Адамом Христа,
– кровью искупившего первородное проклятие –
«миновались темные ночи,
пропали печали!»
ангелы восходили на небеса со страхом и радостью,
до неба небес к престолу славы Отца небесного.
– Слава долготерпению Твоему, Господи! –
И один среди ангелов – в кругу ангелов – вятший паче всех,
прекрасен видением стоял перед крестом ангел:
один недвижен,
один безмолвен:
«Как! Сын Божий, Сын возлюбленный! любимый брат! Христос,
Царь небесный висит на кресте! И мучится, обагрен с головы
до ног, и нет ниоткуда защиты; покинут; неповинный,
висит на кресте!»
Не видел никого – только Христа,
только на Христа смотрел ангел –
не мог примириться:
пальцы его были крепко с тоскою сжаты,
и дымы – синие кольца благовонных кадильниц –
обручая пальцы, вывивались меж острых суставов;
копье бледнело в руке на дымящемся древке;
бурные крылья – синие молоньи – грозно орлили –
недвижен,
безмолвен,
не мог, не хотел он видеть Христа на кресте.
Силы небесные – недоуменно зря друг на друга – молили ангела:
«Взойди на небо к престолу славы, прославь Сына перед
Отцом небесным!»
Бесстрастен к мольбе, не слушал ангел, не хотел слышать
– «взойти на небеса к престолу славы!» –
горело сердце – единая мысль возгоралась из горящего сердца:
«Один он может и готов стать на защиту – он может смирить грады, веси, поля, холмы, дубравы, он погубит
весь мир – разорит венец солнца! – за крест и страсти».
Один недвижен,
один безмолвен,
горел перед крестом в кругу ангелов грозный ангел,
вятший паче всех – всех недругов победитель – архистратиг
Михаил.
– Слава долготерпению, слава силе Твоей, Господи! –
Белоснежной кипящей быстриной восходили ангелы, славословя,
от креста за звездный круг к престолу.
И был тихий перезвон в небесах, говор, столповое пение.
И повелел Христос ангелу взойти на небо – оставить крест:
«Исполни закон!»
Но верен, ангел стоял перед крестом:
«Господи, Ты видишь:
не могу стерпеть распятия Твоего».
И во-вторые повелел Господь ангелу отойти от креста:
«Исполни закон!»
И не двинулся ангел: крепко, непреклонно, верен:
«Господи, как я пойду?»
И в третий раз был голос с креста – отклонявший – повелевая ангелу взойти на небо:
«Исполни закон!»
———
И то́роки – слухи Духа – дрогнули на бледнем челе, трепетен, ангел сделал шаг от креста и вдруг стал ——
обернулся:
черные то́роки вьюнились на его бледном челе, бурные крылья орлили,
очи синели – грозная деберь: