– И не может никто широкими вратами пройти в рай?
– Никто.
И воскликнул Авраам:
– Горе мне! Не пройти мне через тесные врата: телом велик я, а в такие– разве дети пройдут!
– Не тужи, ты и все подобные тебе, вы войдете в них, как дети.
Смотрел Авраам и дивился.
И вот показалось: ангел Господен провожал семьдесят тысяч душ и одну душу нес на руках и вогнал ангел семьдесят тысяч душ в широкие врата.
– Неужто все в пагубу? – спросил Авраам.
– Пойди и испытай, – сказал Михаил, – если найдешь достойную, выведи.
И повел архистратиг Авраама к широким вратам – душам погибельным.
Пытал Авраам о делах их – и ни одной не нашел достойной.
– А та душа, что держал на руках ангел Господен?
– Обоюдная, – сказал архистратиг, – грех ее был равен ее добродетели, и нет ей места ни в раю, ни в пагубе: останется стоять между врат до последнего суда.
– Ангел Господен, провожавший семьдесят тысяч душ, он же и душу вынимает из тела? – спросил Авраам.
– Нет, то ангел смерти; ангел смерти ведет душу на судное место.
И повел архистратиг Авраама к месту, где творился суд над душами человеческими.
И слышно было, как чья-то душа вопила:
– Помилуй, помилуй меня.
Сказал судия:
– Как мне тебя помиловать? Разве ты свою грешную сестру миловала?
– Я не при чем, – брыкалась жестокая, – меня оклеветали.
Сказал судия:
– Принесите записи.
И херувим принес две книги.
А был там муж велик, имея на голове три венца – венец на венце; держал он в руке златую трость, а призвали его свидетельствовать.
Сказал судия:
– Обличи грехи этой жестокой души.
И разгнув книги и поискав дела обличенной, отвечал свидетельствующий:
– О, жестокая, говоришь, оклеветали тебя! Не ты ли во лжи и лести прожила свою жизнь? Где милости, тобой сотворенные? Кого ты утешила? С кем радовалась, с кем печалилась? Никого не пожалела – ни единого из несчастных в сем горьком мире.
И грех за грехом обличал он, какие совершала душа и в какой час.
– Горе, горе мне! – вопияла обличенная, – вижу, ничего не забывается.
А два гневных демона взяли душу и хвостя и копыся, мучили.
– Кто судия и кто свидетельствует?
– Судия Авель, а свидетельствует Энох, учитель небесный и книгочий праведный: его поставил Господь записывать беззакония и правду каждого.
– А может ли Энох из жалости выгородить душу?
– Никак. Не от себя Энох свидетельствует – Господь указывает. Взмолился Энох к Богу: «Не могу душам свидетельствовать, да никому не буду в тягость!» И сказал Господь: «Повелеваю тебе, пиши грехи в книги и обличится душа делами своими, и всякий получает по делам своим».
И облак понес Авраама с места судного на твердь.
Посмотрел Авраам на землю – и как ясно ему все скрытое там от живых человеческих глаз! И какая ложь, и какое предательство, и какой обман, какая душевная низость, и нищета духа и бессовестье, – все увидел он по всем земным концам.
Он видит: клянется человек человеку, чтобы клятвою обольстить сердце, зло надругаться над уверенным сердцем.
– Да снидет огнь и изожжет его! – воскликнул Авраам.
И сошел огонь и сжег обманщика.
И видит Авраам: хочет человек выгородить свою подлость и валит вину на невиновного.
– Да разверзнется земля и поглотит его! – воскликнул Авраам.
И потряслась земля и провалила клеветника.
И видит Авраам человека, вышедшего на торжище обольщать словом простые доверчивые души.
– Зверь пустынный, приди растерзай его! – воскликнул Авраам.
И прибежал из пустыни зверь и боднув растерзал обольстителя.
И другие беззакония – бесчисленные: бессовестность, недумание, черствость и скаредность, подлость человеческую Авраам нещадно карал.
И видя Господь, что и малое видя, похубил Авраам в гневе не мало из живущего на земле в сем горестном веке, воззвал к архистратигу:
«Верни Авраама на землю: погубит он живую тварь. Не он создал, не ему и карать. Аз – долготерпелив, щажу создание мое и воздаю всякому по его судьбе».
И по слову Господню вернул архистратиг Авраама на трудную землю.
И когда наступил последний час и подходила последняя минута жизни Авраама, сказал Господь архистратигу:
«Укрась нарядно смерть, пошли ее прекрасной к другу моему, да не устрашит его, а будет нежна, как мать!»
И исполнил архистратиг повеленное: цветом моря и вечерней зари нарядил он беспощадную разлучницу, вдохнул в ее гробовую грудь свежесть росных полей, пролил липовый мед в ее гиблый яд.