А тот наклонился – чего-то шепнул соседу. И видит Василий, как сосед – а сидел такой прямой старик зеленый – осел старик и под лавку: вино, видно, ушибнуло. А кум тихонько сует в руку – «Нате вам, кум, палку, да идите скорей: доведет. А придете домой, положите под лавку».
Взял Василий палку, пора уходить. Тут и народ поднялся.
Музыка – скрипка – песни – всех вон из избы. Попрощался Василий с кумом. Кум со свадьбой в одну сторону, Василий в другую.
И стал пробираться по снегу. Шел ничего – да вдруг как загарагачет – такой свист, хряс и лязк– ко-ло-кол! – не то бревна катают, не то доски рвут, а в загривок так и хлещет: так вот носом и ткнется в землю. Хорошо еще палка –
—— музыка – скрипка – песни – докатилась басаркунья свадьба до попова дома, стучат, зовут попа – а нет ответа. Крепче, громче – не отвечает. И огня в избе не видно. Дверь рванули – а попа дома нет. Как! дома нет? – и ну рвать и метать: кто за косяк, кто за крышу – и лом и тряс, только солома взвырнулась и пучьями, хлеща кострикой, полетела –
Не помнит, как и домой дошел.
И дома, как учил кум, положил он палку под лавку в к столу: ужинать.
– Жена, – говорит, – я видел нашего кума.
– Которого кума?
– Да Петра.
– Да где ж ты его видел? Ведь он помер!
———! а он мне палку дал, вон под лавкой. Со свадьбой пошел к попу Ивану.
Тут жена так и всплеснулась: (– ведь и кум басаркун! и поп Иван басаркун! –).
– Говорила я, не ходи ты так поздно по ночам ——!
Поужинали, пошумели, легли спать.
На поле метет метель –
– всю-то ночь мело! –
А по избе шуршит – ходит Ночник – от стены к стене, от угла к углу – присматривается, принюхивается – вздохнет, заохает.
—— и видит Василий, из-под лавки вылез старик – прямой зеленый – да это сосед кума, узнал Василий, эк его как скоробило! – а старик осмотрелся и боком пошел по стенке – в стену вперся, как клин, и пропал
Не в ранний час поднялся Василий – жена давно на ногах у печки! Схватился Василий, заглянул под лавку, палку проверить –
а палки и нет.
– Жена, палка пропала!
– Ну вот, говорила тебе, будешь по ночам шататься!
И опять пошла мурзыкать.
Тут-то Василий и понял: какую такую палку дал ему вчера кум – не палку, басаркуна!
(–это басаркун обернулся палкой, чтобы от других басаркунов схорониться: штрафной, видно! –)
А там слышут: поп Иван вернулся, да в дом-то ему не войти – крыша вся-то издергана, стоит изба не покрыта.
– Вот они какие: и своего не пощадили!
С той поры Василий всегда засветло домой возвращался, и никогда нигде в гостях не засидится, и на ночь куда – калачом его не заманишь: будет!
Под Юрья говорит отец сыну:
– На тебе, Иван, мартову поясину (– в марте прядется такая! – ) Не спи ночь, сторожи скотину: в эту ночь ходят басаркуны.
– А как же узнать, что басаркуны?
– А всякий, кто будет идти к овцам – собака ли, кошка ли или конь или коза, а то, бывает, и колесом подкатит, и ты лови и вяжи за эту поясину.
– Хорошо, спать я не буду: постерегу.
Пришла ночь, не спит Иван: глазами в ночь-на сторожбе.
И около полночи показалось:
катит колесо – живо так бежит – прямо к овцам.
Тут он изловчился, хвать за колесо да к дереву да за поясину и привязал. И опять глазами в ночь – не подкатит ли еще чего? – не спит.
Стало светать, запели петухи –
и слышит: от дерева кличет —— женский голос
кличет, просит отпустить —— и нет колеса,
а стоит кто-то, просит: «отпусти меня!»
А как совсем рассвело, видит:
Марья стоит, соседская – через рот, через нос поясиной к дереву привязана–
– Отпусти! отпусти! отпусти!
– А ты чего шла?
Та и призналась:
– Шла молоко брать у овец.
– Я тебя отпущу, – сказал Иван, – научи меня ворожить.
– А ты побожись, что никому не скажешь.
– Вот те крест! – побожился Иван.
Она ему и стала рассказывать про свое – басаркунье ——
Солнце поднялось, идет отец –
а девка так вся и скорчилась – через рот, через нос поясиной к дереву привязана! – стыдно.
– Эк, басаркуня! – крикнул старик, – мое молоко воровать!
А та уж не просит, только смотрит:
«Отпусти!»
Старик долбонул ее хорошенько – да чтоб впредь не шаталась в стадо –
– Побожись! – кричит.
– Вот те крест! – побожилась Марья.
Развязали поясину, отвязали от дерева, отпустили девку – и! пустилась без оглядки.
Иван все рассказал отцу: и как колесо катилось, и как он поймал колесо и к дереву привязал, а из колеса стала Марья, и как Марья отпустить
просила –
– Марья – басаркуня: она не то что колесом, она может козой, может и кошкой.