– Да так – через недельку, кума. К тому времени они будут совсем в отделку.
Кабаниха пошла.
Кабаниха с глаз долой – шакал за работу.
Немало немедля принялся шакал мастерить лазейку – другой выход из дому «на всякий случай» с другого конца: неровен час, улепетнуть чтобы.
А кабаниха, как вернулась домой, и до того без детей заскучала, нет уж сил сроку дождаться. День еще кое-как перебыла.
А наутро к шакалу.
Стучит она в шакалий дом.
Никто не открыл ей.
Й принялась дубасить.
– Это я, – кричала она, – я, тильта! кум, отвори ж мне! Я пришла детей повидать.
Шакал, как услышал, да скорей через двор к лазейке.
Только его и видели.
Кабаниха кличет:
– Отвори! Я пришла детей повидать.
И ей никто не отвечает.
Постояла прислушалась: там брум и зум и зур, как мухи.
«Нет, это не мои дети: мои дети узнали б мой голос, пустили б!»
Кабаниха навалилась всей своей грузью на дверь – и высадила дверь.
Да в дом – нет никого.
Она во двор – и там никого.
Шкурки висят – семь шкур кабаньих – и вьются мухи: зум и зур и брум.
Это детей ее шкурки – узнала!
Бешеная бросилась она через шакалий двор – все углы обежала– отыскала лазейку. Да в лазейку по следу шакала.
Бежал шакал, что есть прыти – кабаниха следом.
Быстер шакал – бешеная свинья быстрее.
И все быстрее, по пятам уж. И видит шакал, не уйти! На дороге нора: он в нору.
И кабаниха тяп его – ухватила за лапу и потащила.
– Чего ты, – кричит шакал, – за корешок-то тянешь? Ты думаешь, это моя лапа? Моя лапа рядом.
Кабаниха сдуру и выпустила лапу.
Шакал лапу, а хвост не успел: кабаниха хвать за хвост.
– Чего ты, – кричит шакал, – за корешок-то ухватила? Ты думаешь, это мой хвост?
– Да, – сквозь зубы, – да, я думаю, хвост.
Да как рванет – и оторвала хвост.
Шакал провалился в нору в самую глубь, да по проходам выбрался с другой стороны на волю.
– Ладно ж! – кричала кабаниха, – упустила тебя, стервеца. Ну, да тебе от меня не уйти теперь: меченый! Я тебя, бесхвостого, из тысячи узнаю. Я тебя, подлеца, – не уйдешь!
Обошла кабаниха всех своих родственников, обежала всех знакомых и приятелей.
И всем и каждому одно свое о шакале – который шакал детей ее убил и которого – убить мало!
– Подлец, – кричала кабаниха, – ушен украл семь моих деток и всех убил! и всех сожрал! Кто б и где его ни встретил, тут же его, на месте, мерзавца! Или мне скажите, я с ним сама расправлюсь. Я ему, негодяю, оторвала паршивый его хвост: шакал бесхвостый!
И пошла молва по лесам, по полям, по дорогам: ищут кабаны среди шакалов бесхвостого шакала: от кабаньего клыка бесхвостому не уйти!
А бесхвостый:
– Эх, дураки, дураки! с хвостом ли, бесхвостого – голыми руками меня не взять.
По дороге к мельнице стояло большое фиговое дерево.
Давно на него шакал зарился: хорошо с винными ягодами чаю попить, не плохо и свежей смоквой полакомиться.
Только теперь уж не до чаю и не в лакомство, другая забота: хвост – как никак, а бесхвостый всякому взарь.
А стали шакалы между собой шушукать:
– Который из нас, товарищи, бесхвостый?
И пришло бесхвостому на ум:
«Угощу-ка я хвостатых фигой!»
Вот и скликал он шакалов под дерево на даровое угощение.
Большая собралась стая – и старые и малые – шакалы, шакалики, шакалята: за фигой да еще на даровщинку только дурака не заманишь!
– Товарищи, вы меня подсадите на дерево, и я вам стрясу – всем будет по фиге.
– Не согласны, – заорали шакалы, – мы тоже хотим полезть.
– Никак невозможно: первое дело – ветки не выдержат, а затем – подымется спор из-за местов, откуда кому фиги рвать, мельник услышит и не успеем во вкус войти, всех нас турнет по шеям.
– Правильно.
– Правильней всего будет так: я всех привяжу хвостами к стволу и у всякого под носом будет свободное местечко – в любой момент всякий может подхватить фигу.
Шакалы остались довольны. А шакал привязал шакалов хвостами к стволу, влез на самого большого шакала, а с большого шакала на дерево – пустяки, укрепился на ветке и ну трясти.
Фиги попадали – шакалы с визгом бросились подбирать всякий свое.
И не столько визжали шакалы, сколько бесхвостый унимал их криком.
Такое поднялось: и не только на мельнице, а и за мельницей слышно.
Мельник слышит, взял дубинку да с дубинкой прямо к дереву на горячее место.
Шакалы со страху побросали фиги дави́ бега – да бежать-то не убежишь, хвостами привязаны, хвост не пускает.
Или погибнуть или хвостом пожертвовать!