И вспрыгнул на ягненка.
Пастух увидал да скорее к ягненку: освободить от шакала.
А шакал взял да в ухо ягненку как прыснет, да бежать.
А ведь это такое, тянее магнита – как слепой, побежал ягненок за шакалом.
Шакал в лес – и ягненок в лес.
Тут в лесу шакал с ним и управился.
И потащил себе на обед.
Видит пастух, шакал утек и ягненка заманил, ну постой же! взял да овцу клеем и вымазал – самым крепким, что и железо клеит – весь зад, и пустил, как мушеловку: шакал придет, будет ему угощение!
А шакал отобедал и в стадо.
Осмотрелся.
Да ту самую клейкую овцу и наметил – да прямо ей на спину.
И прилип.
Так брюхом прилип – не отдерешься.
А овца перепугалась – еще бы, шакал залез! – да со всех ног домой, а за ней и все стадо.
Пришел пастух.
Видит: шакал на овце.
Да долго не раздумывая, сграбастал шакала, стащил с овцы и давай лупить.
А шакал – дело испытанное! – сейчас же и подох.
– У! сукин сын! – пастух шваркнул шакала в угол.
А наутро, когда пастух отворил дверь, чтобы выпустить стадо, шакал поднялся, как ни в чем ни бывало, и выпрыгнул за дверь.
– Что, – крикнул пастуху, – говорил? нет, меня, брат, не проведешь! А у тебя я и еще кое-чем поживусь.
– Погоди, хвастун! дай только снежку, зима придет, я тебя вздрючу!
Пришла зима.
Пастуховы ребятишки поставили каменную ловушку, камнем которая бьет, капкан такой.
Пронюхал шакал и тут же под ловушкой устроил себе прятку.
Попадет ли птица или какой зверек – шакал сейчас же через дырку из своей прятки и из-под камня добычу забрал.
Так шакал и пробавлялся.
А ребятишкам никакой добычи не попадало.
Рассказали они отцу, осмотрел пастух ловушку.
– Это не иначе, как шакал, его работа. А поставьте-ка вы другую ловушку рядом да побольше, чтобы уж камень – ухнет, не встать.
Долго возились ребятишки и поставили большую ловушку: прямо на льва!
А шакал ничего не знает.
Всякий день ему корм, сытно, любопытства-то и нет, какая такая затея: а может, горку строят – зима!
Попалась птичка, полез шакал доставать, а из большой ловушки как камнем грохнет – и придавило.
Выкарабкаться-то и не может.
Прибежали ребятишки: нет ли чего?
А под камнем – шакал.
Ребятишки на него с камнями, а взять не больно возьмешь: сидючи в прятке, шакал так весь вывалялся в грязи и так огрязился, просто не за что и ухватиться.
Ну, подергали они его за хвост и выпустили.
– Снежок! – крикнул шакал, – зима! и не так еще проведу!
И не оглянулся.
А как копнули прятку, а там пять шакалят – постарался!
Жила-была коза и было у козы две малые козятины-рогатины.
А жили они в пещере за холмиком: тут это их дом был, тут они и пили, и ели, и спали.
Всякий день с утра мать отправлялась на луг, паслась, рвала траву и вечером на рогах приносила траву домой. У пещеры она стучала копытцем в дверь и всегда одна кликала:
Постучит, покличет – козяты и знают: это мать обед принесла! – и сейчас же бросаются дверь отворять. Мать не раз учила козятов:
– Ой, смотрите, дети! Никому не отворяйте! Голос мой знаете: такого ни у кого нет и такую песню только мы, козы, поем.
Козяты знают: они – никому.
– Не беспокойся!
Как-то вернулась мать с луга и кличет – поет свою козью песню:
Козяты отворили ей дверь.
А сидел под кустиком шакал, все и слышал. И козяток, как дверь-то отворяли, заметил: на обед они ему очень и даже очень подходящи.
И решил шакал:
«Навещу-ка я завтрашний день козят: несчастные, целый день в одиночестве без материнской ласки!»
На завтрашний день не забыл, припер.
Ногой – в дверь, кличет:
Козяты слышат слова – козьи, а голос поет – толстый, совсем не матери.
– Нет, это не мать, это кто-то другой.
И к двери.
А не отворяют.
– Мы твоего голоса не узнаем. Мы вам не отворим!
– Глупые, да ведь это же я, ваша мама! – попробовал уговорить шакал.
Но козяты молчок.
Шакал потуркался – заперто крепко! – и побежал.
А жил неподалеку волшебник Амрар.
Шакал к Амрару.
– Что мне делать: хочу пищать тонко, как коза.
А Амрар и говорит:
– Заройся, ушен, мордой в муравьиную кочку, разинь рот и пускай муравей в тебя налезает и ходит в горле туда и назад. Накусают тебе горло, как следует, и будет у тебя не твой голос – козой запищишь!