А вы знаете, что такое Писцовые книги? Да к этим книгам и приступиться страшно: это все равно, как с Миланского собора по лесам без перил спускаться! Толщина этой листовой бумажной громады – ни с одной книгой, и самой внушительной, несравнима, и Постная Триодь, и Апостол, и Напрестольное Евангелие, все будет мало; на полустанках, попадает, лежат под дождем и ветром сложенные куски прокатных рельсов, вот что напоминает. А уж присесть и не думай, такую книжищу можно перелистывать, но лишь в стоячку. А раскрыл страницу, – а там не строчки, не буквы, а узор по узору, крюк на закорючке! – а это и есть скоропись, подьячья рука: не понаторев, как темная грамота, ничего не разберешь.
«Скорописью учиться писать!» – заветное слово одного из самых хитрейших скорописцев, московского подьячего Гораздова, с Москва-реки из Приказа не докатилось от Набатной башни на Сену в Париж. А в Школе у П. Ю. Буайе в наше время еще не заведено было: курс славяно-русской палеографии, – а вот бы когда пригодилось!
Оглавлений не полагается; села и деревни в уезде не по алфавиту, а по вотчинам – ищи-свищи! Да тут не только глаз себе своротишь, а и голова треснет. Недаром говорилось, на Москве слышно, что на Писцовых книгах не один смельчак напоролся, а на тех, кто одолел Гораздова, пальцем показывали.
Полубояринов, заведующий читальной залы, не без ехидства спросил меня:
«Оставлять не нужно?»
Но мое решение твердо, – и сама писцовая твердыня меня не остановила.
По Писцовым книгам Нижегородской губернии я нашел и село Григорово («Рождеше же мое в Нижегороцких предѣлех, за Кудимою рекою, в селѣ Григоровѣ»), и Лопатищи, и Макарьев монастырь; я узнал имена всех односельчан и духовных детей Аввакума, и книги, и иконы его прихода, и многие подробности житья-бытья, и жития протопопа.
Одолев писцовую премудрость, я перешел к «столбцам» Сибирского Приказа. Столбцы, как вам это известно, узенькие листки, краями склеенные в одну бесконечную ленту, – есть коротенькие, а есть и в несколько десятков метров (а бывали саженные, про это я потом узнал уже здесь, в Париже, от забеглых русских «срезневской культуры»: свиток «Уложения царя Алексея Михайловича» 434 арш. длины, послание патриарха Иосифа королевичу Вольдемару о принятии православной веры, на столбцах – в 48 саженей).
Часть столбцов ученые архивисты расклеили по листам, и не без путаницы, а часть осталась неприкосновенно, и приходится раскатывать – и побегут они по столу, а со стола на пол юркими ужами.
Я пользовался описанием Оглоблина, прекрасно составленным и все-таки недостаточным. И немало развернул я столбцов, чтобы добраться до воеводы Пашкова, гонителя и мучителя протопопа Аввакума в Даурии. Только с этими документами я мог осветить признания Аввакума о его даурском мытарстве.
Перебирая столбцы, понаторел я на скорописи. Работа не впустую пошла, и не хвастовства ради скажу, удавалось с черновиками справляться и прочитывать перечеркнутое – ясное лишь заправскому подьячему Сибирского Приказа Грешищеву.
Чтение столбцов увлекательно, как святочные орехи, не оторвешься. А для меня и вдвое: каждый раз мне хотелось в поисках моих как можно больше, захвати из этих ужей, успеть до закрытия зала.
И потом, очутясь за «вратами рая» – Московского Древлехранилища, я, часами погруженный в века, не мог поверить своим «отведенным» глазам, что на московских улицах ходят не стрельцы, «холопи великаго государя», а милиционеры, советские служащие, рабочие, бывшие люди, лишенцы и господа – ведь рожи, рыла и лица все те же, на одну мазь, русские.
Из прочитанных столбцов, даже и не относящихся к моим поискам, я всегда что-нибудь получал, хотя бы только слово или выражение. Но однажды подвалило большое счастье – мне показался клад[11]:
Как и почему 15 сентября 1656
Протопоп Аввакум бит кнутом на козле
Неизданное донесение воеводы Афанасия Пашкова и челобитная Даурских казаков. Архив Сибирского Приказа, ст.508,лл. 184–187; 188–193.
Государю царю i великому князю Алексѣю Михайловичю всеа Велигая i Малыя i Бѣлыя Росиi самодержцу и государю благоверному царевичю i великому князю Алексѣю Алексѣевичю всеа Ведшая i Малыя i Бѣлыя Рост холопъ вашъ Оѳонька Пашков челомь бьетъ.
В прошломъ, государи, во 163 (1655) – м году по вашему государеву указу послан я, холоп вашъ, на вашу государеву службу в новую Даурскую землю да со мною, государи, розных Сибирских одиннатцати городовъ i острогов служилые люди.
Да по вашему ж государеву указу послан ic Тобольсково города в Даурскую землю роспопъ, что был протопоп, Аввакумко и из Енисѣйсково острога велѣлъ, государи, я ево взять с собою.
11
В настоящем издании тексты «Донесения» и «Челобитной» печатаются с учетом внесенной в публикацию 1939 г. рукописной правки В. И. Малышева