Выбрать главу

Сотворив молитву, старец плюнул в слепые глаза рысенку – и к великому счастью матери, рысенок вдруг стал озираться.

———

Путь до лесной келейки был неблизкий, рысенок проголодался и мать, первым делом, прилегла тут же у порога и накормила детеныша. А накормив, поднялась и, покивав старцу – «спасибо, мол, спасибо, тебе!»

побежала домой, помахивая хвостом от счастья, и с ней рысенок ее, не слепыш, а быстрый.

«Какая понятливая!» – подумал старец.

И, благословив отходящий – день чудесный, стал на вечернюю молитву.

* * *

Мы считаем дни, и дни наши проходят в заботах, мы боимся «случайности» и горчайшей из всех случайностей – смерти, мы живо забываем добро, какое оказывают нам люди, и болезненно помним все дурное и злое, мы обольщаемся счастьем, которое, думаем мы, достижимо в сем веке победой над внешним, и обольщаем других, суля мир и покой в беспокойном и враждующем строе самой жизни нашей, мы лжем себе, чтобы забыться, и лжем другим, чтобы отвлечь их от страшной и невыносимой правды жизни —— ведь жизнь наша и всей твари, от былинки до невидимых духов, волнующих нас и теснимых (эксплуатируемых) нами, ни больше, ни меньше, как постоянное насилие, явное или скрытое, каждого над каждым – слепцы, вопиющие против войны и убийства, как будто бы в мире, в самой «мирной» жизни не то же убийство и война постоянно! – и у кого есть еще глаза и уши и чувства, тот это ясно видит и слышит и чувствует.

Старец увидел и услышал и почувствовал страшную правду жизни и, отрекшись от этой жизни, не вел счет дням и ничего не боялся, старец жил в воле Божьей, не обольщаясь ни счастьем, ни покоем в юдоли труда и неизбежных, ничем не отвратимых напастей, старец не помнил ни добра, ни зла на людях и забыл о рыси и о ее слепом рысенке, прозревшем по его молитве.

И опять сидит старец в своей келье, беседуя с Богом, и слышит: стучат.

Окликнул ——

но никто не ответил.

И на этот раз пошел старец, отворил дверь – и увидел рысь – одну, уж без рысенка:

приподнявшись на задние лапы, положила рысь к ногам старца овечью шкуру.

«Вот тебе за рысенка!»

Старец изумился – он никак такого не ожидал от рыси! И с благодарностью смотрел в небо, для которого создан человек и всякая тварь на земле.

Но, опустив глаза, был изумлен не меньше:

он увидел тут же возле шкуры ободранную овцу – «Господи, за что мне такая мука?» – говорили ее закаченные глаза и весь ужасный ободранный вид;

а рядом с овцой стояла старуха Ефремовна и трясущейся головой жаловалась бессловесно –

«Господи, куда я пойду теперь, последнюю у меня овечку отняли!»

Старец замахал на рысь:

– Не надо мне твоей шкуры, ты погубила овцу, последнее отняла у старухи, не возьму!

Рысь не видела ни овцы, ни старухи и только почуяла, что сделала что-то не так –

и лапкой показывала старцу:

«Не знала, мол, и не собиралась, я только хотела отблагодарить за детеныша!»

И стояла так – и глаза ее рысьи неплаканные наливались слезами:

«Не знала я!»

———

И старцу жаль стало зверя.

– Ну, ладно, да вперед, смотри, не делай так!

И опять счастливая – «не сердится старец!» – подала ему рысь лапку на прощанье –

Подержал ее старец за колючую лапку –

– Ну, не сержусь, не сержусь!

И побежала рысь, махая хвостом от счастья.

«Какая неразумная!» – подумал старец.

И благословив отходящий день – чудесный, стал на вечернюю молитву.

* * *

Много приносили старцу всяких даров в благодарность за его помощь: дети приносили игрушки, матери и отцы – рукоделье и хлеб.

И все он отдавал тем, у кого была нужда, но овечью шкуру он никому не отдал: шкура так и осталась лежать в его келье – дар рыси.

То, что могут уразуметь люди, рыси не дано и, принося благодарность, она действовала своим звериным разумом – человеку же дано знать глубины, но свершение глубин и человеку не дано, а только искание и скорбь.

И рысьи слезы были как скорбь человеческая, а скорбь человеческая есть единый свет жизни.

Святая тыква*

Был в Иерусалиме человек верен и праведен, именем Иаков. У креста предстоял Иаков на Голгофе перед распятым Христом. И когда воин пронзил копией ребра Христовы – и истекла кровь и вода, видел Иаков, как течет кровь. И, имея в руке только тыкву – как круглая чаша, – взял в нее кровь Христову.