«И вот сидит оборванный в конуре у какого-то забулдыги. И никто не признает его за царя. И сам он ничем не может доказать, что он царь. Кто-то, видно, ловко подстроил, назвался его именем и все его ближние поверили. Написать царице письмо, помянуть то их тайное, что известно только ей и ему, – вот последняя и единственная надежда! – по письму царица поймет и обман рассеется».
Аггей написал царице письмо. Переночевал и другую ночь у музыканта. Ну, до царицы-то письмо не дошло! А нагрянули к музыканту «полунощные гости» с обыском и, как пастухи, жестоко избили Аггея – выскочил он, забыл и поблагодарить музыканта: хорошо еще в чеку не угодил!
И бежал он ночь без оглядки. А вышел на дорогу – кругом один, нет никого.
«Я, царь Аггей, – обнищаю!»
Вспомнил все и горько ему стало.
Был он царем, был богатый – теперь последний человек. Никогда не думал о таком, и представить себе не мог и вот знает: что такое последний человек!
Ангел, приняв образ царя Аггея, не смутил ни ближних царя, ни царицу: он был, как есть, царь Аггей, не отличишь.
Только одно забеспокоило царицу: уединенность царя.
– Есть у меня на душе большая дума, я один ее передумаю, и тогда будем жить по-старому! – сказал царь царице.
И успокоил царицу.
И никто не знал, что за царь правит царством, и где скитается по миру царь их Аггей.
А ему надо же как-нибудь жизнь-то свою прожить!
Походил он, походил по жестким дорогам голодом-холодом последним человеком, зашел на деревню и нанялся батраком у крестьянина лето работать. – А крестьянское дело тяжелое, непривычному не справиться! – Побился, побился, – плохо. Видит хозяин, плохой работник, – и отказал.
И опять очутился Аггей на проезжей дороге, кругом один.
И уж не знает, за что и браться. И идет так дорогой, куда глаза глядят.
Встречу странники.
– Товарищи, нет мне места на земле!
– А пойдем с нами!
И дали ему странники нести «коммунальную суму».
И он пошел за ними.
———
Вечером вошли они в Фелуан город. Остановились на ночлег. И велели Аггею топить и носить воду. До глубокой ночи Аггей ухаживал за ними.
А когда все заснули, стал на молитву –
и в первый раз молитва его была ясна.
«Вот он узнал, что такое жизнь на земле в сем жестоком мире, но и его, последнего человека, Бог не оставил, и ему, последнему человеку, нашлось на земле место! – он и будет всю свою жизнь до последней минуты с убогими, странными и несчастными: помогать им будет – облегчать в их странной доле! И благодарит он Бога за свою судьбу. И ничего ему теперь не страшно – не один он в жестоком сем мире».
———
И когда так молился Аггей в тесноте около нар, там, в царском дворце, вышел ангел в образе царя Аггея из затвора своего к царице –
и светел был его лик.
– Я всю думу мою передумал! Будет завтра у нас пир.
И велел кликать наутро со всех концов странных и убогих на царев пир.
И набралось нищеты полон царский двор.
Пришли и те странники, которым служил Аггей. И Аггей пришел с ними на царский двор.
И поил, и кормил царь странников.
А когда кончилось угощенье и стали прощаться, всех отпустил царь и одного велел задержать – что суму носит, «мехоношу».
И остался Аггей и с ним ангел в образе царя Аггея.
– Я знаю тебя, – сказал ангел.
Аггей смотрел на него и было чудно ему видеть так близко себя самого – «свой царский образ».
– Ты царь Аггей, – сказал ангел, – вот корона тебе и твоя царская одежда, теперь царствуй! – и вдруг переменился.
———
И понял Аггей, что это – ангел Господен.
«Нет, ему не надо царской короны, ни царства: он до смерти будет в жестоком мире среди беды и горя, стражда и алча со всем миром!»
И, слыша голос человеческого сердца, осенил его ангел – и с царской короной поднялся над землей.
И пошел Аггей из дворца на волю к своим странным братьям.
И когда проходил он по темным улицам к заставе, какие-то громилы, зарясь на его мешок, убили его. – Искали серебра и золота и ничего не нашли! – И душа его ясна, как серебро, пройдя жестокий мир, поднялась над землей к Богу.
Балдахал*
Ведьма снесла яйцо.
Куда ей? – не курица, сидеть нет охоты, – завернула она яйцо в тряпочку, вынесла на заячью тропку, да под куст.
Думала, слава Богу, сбыла –
А яйцо о кочку коко! – и вышел из него детеныш и заорал.
Делать нечего, забрала его в лапища и назад в избушку. И рос у нее в избушке этот самый сын ее ягиный.
Ну, тут трошка-на-одной-ножке и всякие соломины воромины и гады и птицы и звери и сама старая лягушка хромая принялись за мальчишку во всю – и учили и ладили и тесали и обламывали: и вышел из него не простой человек – Балдахал.