песчаные нивы.
И идут лучи
через долины и горы,
через долины и горы,
по курганам,
по могилам,
по могильным холмам,
по могильникам –
Закидывает солнце лучи
через железный тын
в белый терем –
———
Быстры, как стрелы,
и остры глаза царевны:
она проникает в пустыню –
Он в пустыне,
облеченный в верблюжью кожу,
он крестит
небо и землю,
солнце и месяц,
горы и воды –
Белая тополь,
белая лебедь,
красная панна.
Он в пустыне,
он крестит
небо и землю,
солнце и месяц,
красную панну –
он крестит
в кринице:
ее сердце –
криница,
красная, пьяная,
и кипит
и просит.
Не надо ей царей, королей,
королевичей:
он – единственный
жених ее,
она – невеста.
И сердце ее отвергнуто!
Осень,
осе́нины,
синие ве́черы.
Синим вечером одна тайком,
– одна тайком –
из терема она
на Иордане:
в Иордане крестилась
– крестил Купало –
– и сердце ее отвергнуто!
Не надо ему дворцов, золота,
царской дочери,
не надо сердца сердцу,
обрученному
со Христом,
– женихом небесным –
И вопленицы не станут причитать над ней,
не посетует плаче́я,
не заголосит певуля,
не завопит вытница.
Осень,
осе́ницы,
синие вече́ры.
«Ой, рано-рано
птицы из Ирья по небу плывут.
Ой, рано-рано
Таусень! Таусень!
Красная панна
Иродиада,
дочь царя пляшет.
И пляшет неистово-быстро
и бешено,
– панна стрела –
пляшет метелицу,
пляшет завейницу.
Навечерие
– свят-вечер –
ночи – сквозь,
ночь.
И встал царь.
Не дуют дуды,
не кличут Плу́гу,
замолкли сурны, домры.
Зачерненные сажей жутко
шмыгают удоноши,
сопят медведи.
«Чего ты хочешь, Иродиада?»
И клянется:
«Чего ни попросишь, я всё тебе дам!»
Прожорливо пламя – огнь желаний,
– тоска –
тоска любви неутоленной
неутолимо
жжет.
«Хочу, чтобы ты дал мне голову Купалы!»
И опечалился царь,
опечалился белый златоверхий терем.
Зачерненные сажей жутко
шмыгают удоноши,
сопят медведи –
Красная панна!
Несчастная панна!
Зажури́лась черная гора,
Тутнет нагорное царство.
Повелением царя усечена
голова
Иоанна Крестителя.
Нагорное царство
– туда ветер круглый год не заходит –
на черной горе
и кручинится.
Белая порошица выпала –
белая кроет,
порошит кручину
да черную гору.
– свя-атый ве-ечер! –
«Ой, коляда, коляда!
Пришла коляда
накануне Рождества».
Звонче меди, крепче железа
царская власть ——
«О, безумие и омрачение
нечестивых царей!
Нет меры и конца
жестокости».
Он не рыщет в пустыне
сивым оленем,
не крестит в реке Иордане:
пророк Божий Предтеча
в темнице.
Его тело одеяно кровию –
гроздию,
и в село до села
не пройдет его голос –
– свя-атый ве-ечер! –
«Ой, коляда, коляда!
Пришла коляда
накануне Рождества».
В прогалинах белой порошицы
в ночи
показалась луна.
В зеленых долинах на круторогой
Магдалина
прядет свою пряжу
– осеннюю паутину –
«Богородичны нити».
Тихий ангел из терема
залетел на луну
к Магдалине.
«О чем ты плачешь, тихий ангел?»
«Как мне не плакать:
моя панна Иродиада
свои дни считает».
– свя-атый ве-ечер! –
«Ой, коляда, коляда!
Пришла коляда
накануне Рождества».
Красная панна!
Несчастная панна!
На серебряном блюде,
полотенцем окрытая, –
с тяжелой золотой царской вышивкой –
голова Крестителя.
Зарная змейка с лютым жалом
в руках царевны –
острая вспыхивает
в руках царевны
над головой Купалы.
——
И красная –
из проколотых оленьих глаз
по белому
кровь потекла –
и не канет,
течет ей на белую грудь
прямо в сердце
– в ее сердце –
ее сердце –
криница,
не вином,
огнем напоена.
Красна –
– свеча венчальная –
Иродиада
над головой Крестителя:
она дает ему последнее
– в первый раз –
первое
– в последний раз –
целование.