Муратов – «иконный нарядчик», кому же, как не ему и книги в руки писать историю старинной русской живописи – об иконах и фресках.
Только теперь, когда сделаны открытия в старинном русском живописном искусстве и «русское» поставлено на свое должное высокое место и введено в круг «европейского» искусства, можно глядя в старину, держаться «русского», не стыдясь, как недавно было, когда всякий хотел, «как в Европе», а на счет своего лучше помолчать.
И в этом высоком месте «русского» Муратов один из первых именитых проводников.
Муратов в своей иконной истории показывает, что есть в русской живописной казне «русского» и за что держатся, как за «русский» образец. Во всех искусствах сейчас идет та же работа: и в музыке и в литературе – в музыке «знаменный распев», в литературе «Слово о полку Игореве» и «Житие Аввакума». Это Россия, «взвихренная революцией» подымается на росчистях, светясь иконами и фресками под знаменный распев и слово «Слова» и «Жития».
Книгу Муратова прочтут иностранцы для науки. А русские, для которых иностранная грамота не говорит, а лопочет, пусть, хоть картинки посмотрят и думой пройдут с глазом по ним, вспомнят Россию и укрепятся в своей вере в русскую землю, которая не впусте, а жива, живет и творит.
The Life of the Archpriest Avvakum by Himself, Translated from the Seventeenth Century Russian by Jane Harrison and Hope Mirrlees, with a Preface by Prince D, S. Mirsky, Published by Leonard and Virginia Woolf at The Hogarth Press, 52 Tavi-stock Square, London W. C. 1924. P. 156.
«Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» в переводе Miss Harrison и Hope Mirrlees с предисловием князя Д. П. Святополк-Мирского. Слово Аввакума не звучит так, как по-русски, но жар слова сохранен и по-английски. Слог Аввакума: и книжный «церковно-славянский» свободно взятый, и то, что книжники и фарисеи того времени называли «вяканье» (теперь сказали б «говорок»), т. е. та русская речь – русский «природный» язык, на котором говорили все – от царя до последней кабацкой голи – одинаково.
Пример «вяканья»: «——— на цепи кинули в темную палатку, ушла в землю, и сидел три дня, не ел, не пил во тьме, сидя, кланяяся на цепи, не знаю на восток, не знаю на запад, никто ко мне не приходил, токмо мыши и тараканы, и сверчки кричат и блох довольно».
Пример «книжный»: «——— виждь, слышателю: необходимая наша беда; невозможно миновать! Выпросил у Бога светлую Россию сатона, да же очервленит ю кровию мученическою. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо – Христа ради, нашего света, пострадать!»
Переводчики трудного «Жития» исполнили свою работу с любовью. Miss Harrison – одна из выдающихся ученых женщин Англии (Jane Ellen Harrison, Reminiscences of a Student’s Life. Published by Leonard and Virginia Woolf at the Hogarth Press. London 1925); Hope Mirrlees – молодая английская писательница («Le navire d’Argent», Paris, 1925 № 6); кн. Д. П. Святополк-Мирский человек с зубом, голова с башкой («О московской литературе и протопопе Авуакуме» в Евразийском временнике, кн. 4. Берлин, 1925; его же «Modem Russian Literature» by Prince D. S. Mirsky, Lecturer in Russian Literature at King’s College University of London. London, Oxford University Press, Humphrey Milford, 1925).
Margarita Sobaschnikowa. Makarius. «Die Christengemeinsohaft», Stuttgart, 1925, N9.
О старце Верхотурском Макарии – который старец так превозмог «страсную стихию», что и звери и скот слушались его. На вечерней заре – это когда старец пастухом был – станет старец и начнет молиться и все стадо – коровы и овцы и козы станут и стоят не шелохнутся, головой туда, куда старец смотрит, и как другой раз домой хочется, а терпеливо идут, когда старец кончит молитву
Об этом старце Макарии и его разговоре рассказывает М. В. Сабашникова.
Die goldene Kette. Weltpasionen Altrussische Legenden nach Alexei Remisoiv. Ubertragen von Gertrud Hahn. PflUger Verlag, Miinchen. S.60.
Солнце, месяц, звезды, «страсти», ангелы и демоны. Страсти Адама. Страсти Господни. Страсти Богородицы. Воплощение. И отречение. (По-русски не издано).
Alexei Remisow. Russische Frauen. Dem Volksmunde nacherzahlt. Ubertragen von Alexander Eliasberg. Drei Masken Verlag. Miinchen. S. 154.
«Открытый к слову русского народа, пользуясь записями изустных рассказов, я сказываю сказку о России – о матери, о сестре, о жене. Русская женщина проходит со своей разной долей, каждая неся свою тайну. И первая тайна – тайность сердца – любовь: любовь – васильковое поле! – щедрое одаряющее сердце; и любовь – там брошенный в подвал! – безвыходно бьющееся сердце. Марья – с бессмертной суженой любовью и Маша – разлученное кукующее сердце. Любава – с беззаветной воскрешающей любовью, и Маша – чудодейное мудрое сердце. Нелюбая Сошка, и отчаянная Маша – бессчастная доля! Федосья – родное сердце, а любовью крепка до смерти, и верная Ульяша. Какою береженною думой одумана любовь сестры к брату, и как жестоко и какая горечь в слове о подружьей любви – Варушки и Анюшки. И та же беспощадность к ревнивой клевещущей любви Варвары. От старого до малого – от бабушки-ворожеи, Карасьевны и Кондратьевны до девчонки-сказочницы Машутки и умницы Ульки. От человека-женщины до лешачихи и водянихи и рыси – Наташи, разлученной с мужем и сыном. Я слышу, Россия – мать, сестра и жена – голосом русской земли сказывает свою волшебную сказку» (Из предисловия к книге).