Ударилась она о землю –
(в не-уме, едва жива)
и опять вскочила:
стоном прорезалась грудь,
рассыпались волосы –
(кругом пошла голова)
помутилось в глазах:
бросилась она на улицу ——
и увидела Сына.
Тяжелый крест давил Ему плечи, пригибались колени под ударами;
с каждым шагом всё ниже Он склонялся к земле.
Простоволосая, с тихим причитанием,
шатаясь,
шла за Христом Богородица:
горькие слезы жгли ей глаза,
кровью обливалось сердце –
искало выхода, а не было надежды.
Не выдержав тяжести, Он упал ——
Симон Киринеянин выступил из толпы, поднял крест себе на плечи и понес.
Гикала чернь,
летели камни.
И подымался вихрь: закручивал пыльной волной, сыпал песком,
слепя глаза.
«Радуйся, царь Иудейский!»
Насмехаясь, подталкивали:
и не слезы, кровь капала по Его щекам.
– Живого места не было на Его измученном теле! –
Кто поможет матери, у которой отняли сына?
Кто ее укроет?
Кто охранит от темной ночи?
Говорят ей: «Вернись домой».
Кто укажет ей дом?
Кто уймет ее горе?
Кто откликнется на стоны ее сердца?
Когда пригвоздили Его ко кресту, кровь лилась из Его ран –
и земля обагрилась.
Неутешна стояла у креста Богородица
и с ней любимый ученик Иоанн.
Видела она всю Его муку – и ничем не могла облегчить:
пить просил Он – изнывало сердце – а она не могла напоить Его –
(боялась отойти от креста).
И помрачилось небо
– клубясь тучились непроносные тучи –
темень темная
– наливаясь грозой от края до края –
нависала над городом,
и сыпались искры из-за облачных раскаленных печей.
Лик Христа искажался: побелело лицо, слеглись волосы.
«Боже, Боже мой, зачем Ты
воздвигнул меня!»
И голова упала
на грудь.
———
На другом конце Иерусалима, в саду Магдалинином,
склонившись низко к земле, висел на своем кожаном поясе
ученик, предавший Учителя: Иуда –
глаза, белые от отчаяния, безвекие
глядели из темных глазниц в тяжелую землю,
и рот его был полон земли.
«Горе мне среди всех матерей!
Увы мне среди всех тварей земных!»
– рассеклось сердце несчастной матери –
тая,
– красные уголья! –
сердце горело жаром.
Над крестом вился ворон,
смолой воронье перо кипело, и горели свечи –
непреклонные вещие очи.
Глухо и грустно говорила Богородица:
«—— или, бездольный, Ты родился в сиротинскую ночь?
—— бессмертный, воскрешал мертвых! вижу:
непосульница-смерть взяла и Тебя! ——
о, мой сын прелюбимый! и за кого Ты муку терпишь?
за кого смерть принимаешь? ——
к дереву прибиты руки, кровью запеклись уста –
язык Твой нем!»
Поднял Христос голову:
«Не рыдай мене, мати, не оплакивай! Душа исходит –
хочу предать дух мой Отцу. Вот ученик –
будь ему матерью, он будет твоим сыном».
С горечью Богородица:
«Променяю ли создателя на создание –
творца на тварь? И куда уходишь?
И как мне жить без Тебя? На кого оставляешь –
одна! – скорбею – дай и мне умереть!
возьми с собой! – скорбею —»
Белая береза –
склонилась Богородица у креста на камень,
умоляла-упрашивала:
«помереть бы!»
Не могла она видеть ни людей, ни белого света,
не хотела подняться.
—
– рассеклось сердце несчастной матери –
тая,
– красные уголья –
сердце горело жаром:
«Горе мне среди всех матерей!
Увы мне среди всех тварей земных!»
Три часа прошло, как распяли Его на кресте жестоким распятием.
Три часа висел Он, создавший землю,
над своей от века трудной землей.
Вопли и стоны –
и те, что потрясали века,
и те, что в грядущих веках отравят всякое счастье,
вся скорбь и всё горе
униженных, покинутых, гонимых и обойденных,
вся беда, какая была в мире,
вся беда, какая придет на землю,
вся беда до последнего дня
собралась вокруг креста и, наполнив сердце,
жгла,
мучила последнею мукою.
И вот воззвал Он к Отцу –
и померкло в глазах.
Белый свет почернел – помертвело солнце.
Проглянули звезды: в черноте – изумруды! – дрожали.
И с шумом померкли. И месяц печально растаял.
————
земля потряхнулась!
Всколебались моря, озера и реки; залелеяло в поле траву;
зашумела дубрава; пригнулся лес; посыпались с яблонь цветы;
с березок сережки; поломалось сухое пенье.
Крестом распростертая
– головня среди поля! –
лежала Матерь Божия у креста.