Пришлось во всем признаться.
— Это не кошмар, Джордж. Он рассердился.
— Не дури! Что я, кошмара не узнаю?
— Джордж, это был не сон.
Челюсть у него повисла, как подтаявшее суфле.
— А что? Правда?
— Боюсь, что да.
— Я кого-то укокал?
— Ну, не то, чтобы кого-то… Одного киношного магната.
— Слава Богу, — оживился Джордж, — улик никаких нет. Куда легче! Ты все смотришь, как овца. В чем дело?
— Я горюю, что ты уронил бумажник. Имя, адрес — ну, все.
— Уронил?
— Да.
— А, черт!
— Вот именно. На яхте ждет полицейский. Он считает, что ты можешь помочь в расследовании.
— Трам-та-ра-рам-!
— Возможно. Знаешь что, беги. Езжай в Италию.
— Паспорт на яхте.
— Я сбегаю.
— Ты не найдешь.
— Ну, тогда — не знаю, что и предложить. Можно…
— Ничего не выйдет.
— Или…
— Тоже не выйдет. Нет, это конец. Я в ловушке. Что ж, со всяким случается… Вот она, жизнь. Едешь в Монте-Карло, за большими деньгами, мечтая о том, как скажешь Шнелленхаммеру «Нет», и что выходит? Деньги украли, голова сейчас треснет и еще эта, гильотина или что у них тут. Да, жизнь… Это тебе не фунт изюма.
Изюма! Я радостно вскрикнул.
— Есть!
— Что такое?
— Хочешь попасть на яхту?
— И что?
— Взять паспорт.
— Ну, хочу.
— Так иди туда.
Он посмотрел на меня с укором.
— Если ты считаешь, что такие шутки подходят для данного случая, я с тобой не соглашусь. Ты сам говоришь, что на яхте кишит полиция. Хорошенькое дело! Значит, я вхожу и говорю: «К вашим услугам»?
— Нет, — отвечал я. — Ты говоришь, что ты Альфред. Он заморгал.
— Альфред?
— Да.
— То есть мой брат?
— Да, твой брат, — подтвердил я, выделив последнее слово, и его измученное лицо слабо осветилось. — А я пока что посею доброе семя, рассказав там и сям, что у тебя есть полный близнец и похожи вы, как две изюмины. Тут ты и появишься. Не бойся, тебе поверят. Альфред сейчас здесь, он каждый день выступает в казино, и его хорошо знают. Знает и полиция — не в дурном смысле, конечно, просто и они загадывали карту, а он потом извлекал ее из лимона. Пройди в каюту — скажи, тебе понадобилась сода. Потом ты берешь паспорт, и любезно прощаешься.
— А Шнелленхаммер не попросит меня сделать фокус?
— Ну, что ты! Он не любит развлечений. Избегает изо всех сил. Он говорил мне, что их, магнатов, все буквально измучили. В Голливуде ему спешат показаться секретарша, два литературных агента, страховой агент, массажистка, сторож, парикмахер и чистильщик сапог, это только до завтрака. Нет, не беспокойся.
— Но зачем ему нужна яхта?
— Очень просто. Услышал о прибытии Шнелленхаммера. Это было в газете, он знает, что я с ним…
— Откуда?
— Я сказал. Значит, пришел меня повидать. Теперь Джордж все понял и хрипло засмеялся.
— А знаешь, ничего план!
— Еще бы! Неудача исключена. Ну, пойду наводить мосты. А ты приведи себя в порядок, побрейся, помойся, сколько можешь. Вот тебе немного деньжат. — И я похлопал его по спине.
Когда я пришел на яхту, Бришу был на месте, и его неприятное лицо не утратило упорства. Шнелленхаммер сидел рядом с ним, явно ощушая, что без сержантов мир был бы намного лучше. Полицейских он не любил с тех пор, как один, давая ему парковочный талончик, стал читать «Гамлета», чтобы показать, что он может сделать из роли. Я немедленно приступил к делу.
— Племянник пришел? — спросил я.
— Нет, — ответил сержант.
— Не при-шел?!
— Нет!
— Странно.
— И подозрительно.
— А может, — спохватился я, — он у брата?
— Какого брата?
— Близнеца. Зовут Альфред. Наверное, сержант, вы его видели. Он выступает в казино. Фокусы.
— А, Великий Альф?
— Да, такой псевдоним. Значит, видели?
— Доводилось.
— До чего же они похожи! Даже я с трудом различаю. Фигура, лицо, походка, глаза, волосы — один к одному. Вы просто удивитесь.
— Жду встречи!
— Альфред, наверное, сюда зайдет, читал же он, что я — среди гостей. А, вот и он! Здравствуй, Альфред.
— Здравствуй, дядя.
— Нашел нас?
— Как видишь.
— Мой хозяин, мистер Шнелленхаммер.
— Как поживаете?
— И сержант Бришу из монакской полиции.
— Очень рад. Я хотел вас видеть, мистер Шнелленхаммер. Большая честь.
Я гордился Джорджем. Спокоен, тверд, ни капли тревоги. Говорит с магнатом, как ни в чем ни бывало.
— Хотел вам предложить в связи с вашим эпосом, ну, про царицу Савскую. Вы, наверное, замечали, что этим историческим фильмам не хватает смеха. Битвы, дворы, тысячи полуголых девиц, а посмеяться — нечему. Возьмем «Клеопатру». Можно там засмеяться? Нет и нет. Так вот, прочитал я про Соломона и понял, кто вам нужен: фокусник. Вряд ли нужно объяснять, как он уместен. Кто развлекает монарха зимними вечерами? Словом, он там был. Теперь — так. Прибывает эта царица. Удивляется: «Какая роскошь!» Царь польщен: «Да, ничего домик, но вы подождите, это не все. Где великий Альф?» Я вхожу, говорю: «Занятная случилась штука…» и даю гэг-другой, из самых сильных. Потом приступаю к фокусам…
Я замер. Еще на половине речи я понял, что передо мною — не Джордж. Сквозь туман волнения я видел настоящего Альфреда и горько корил себя за то, что рассказал о магнате. Надо было знать, что он не упустит случая. А Джордж вот-вот появится!
Словом, я качался от горя, хватаясь за швартовы, если они так называются.
— Для первого фокуса, — говорил Альфред, — мне нужны фунт масла, два банана и аквариум. Простите, на минутку отлучусь.
Он отлучился, и тут пришел Джордж.
В нем не было той спокойной твердости, которая пленила меня в Альфреде. Он трепетал, как новичок на сцене. Ноги тряслись, кадык дергался, словно им кто-то управлял. Напоминал мой племянник и оратора на банкете, который внезапно забыл ирландский анекдот.
Я его не винил, поскольку сержант Бришу вынул наручники, подышал на них и обтер их рукавом, а Шнелленхаммер смотрел тем взглядом, от которого его служащие убегали подкрепиться солодовым молоком. Было в этом взгляде грозное спокойствие вулкана перед извержением или квартирной хозяйки перед скандалом. Магнат явственно сдерживался, решив поиздеваться сперва над моим несчастным родичем. Когда Джордж пролепетал: «А…альф-ред Маллинер», я не увидел на лицах сержанта и магната того недоверия, на которое постоянно сетуют театральные критики.
— Здравствуйте, — сказал Шнелленхаммер. — Какая погода!
— Д-да, месс Шлннхымр…
— К урожаю.
— 3-золотые слова, меер….
— А вот продавцам зонтиков — убыток.
— К…как в-верно, мсссс…
— Что ж, идите к нам. Если не ошибаюсь, Альфред Маллинер?
— Д-д-ды…
— Ложь! — вскричал Шнелленхаммер, сбрасывая маску. — Альфред он, ха-ха! Вы Джордж Маллинер, и вас будут судить за убийство. Вызовите полицейских, — приказал он сержанту.
— Я полицейский, — сухо заметил Бришу.
— Ах ты, забыл! Тогда арестуйте его.
— Сию минуту.
Сержант направился к Джорджу, но наручников надеть не успел. Как ни занят я был происходящим, я заметил, что человек средних лет, весь в бинтах, шел по набережной. В эту минуту он остановился и сказал Шнелленхаммеру:
— Привет, Джекки.
Собственная мать не узнала бы его, но мать — не магнат.
— Сэм! — вскричал он. — А, ч-черт! Я думал, ты в больнице.
— Выпустили.
— Ты прямо Тутанхамон!
— Хорош бы ты был на моем месте. Газеты читал?
— Еще бы. Сенсация!
— А что! Но я не в обиде, нет, не в обиде. Вся жизнь прошла передо мной…
— Что ж тут хорошего?
— Да, ничего, но…
— Сэм, мы его схватили!
— Где же он?
— А вот. Рядом с сержантом. Джордж приподнял голову.
— Вы! — вскрикнул Глутц.
— Да, это он, Джордж Маллинер, — отвечал Шнелленхаммер. — Служил у меня, но я его, конечно, выгнал. Берите его, сержант.
Каждый бинт заволновался, как рожь на ветру, и Сэм страшно закричал:
— Через мой труп! Он меня спас!
— Что?!
— То. Этот гад меня совсем добил, а тут скачет он и раздраконивает гада. Счастлив знакомству, мистер Маллинер. Кажется, Джекки вас выгнал. Что ж, идите ко мне. Жалованье — любое. Будете, скажем так, вице-президентом в ранге деверя. Назначаю вне очереди.