— Немедленно присылайте их наверх! — распорядилась она и повернулась к гостю преображенным лицом.
— Лорд Маунтри, — быстро начала она, — пожалуйста, не сочтите меня крайне грубой, но я попрошу вас уйти. Ко мне идет… Я должна…
Его светлость торопливо поднялся.
— Конечно, конечно, разумеется! Куда это я положил свою… ах, вот она! — Он схватил шляпу и, сэкономив усилия, тем же движением уронил на пол трость. С растущим нетерпением миссис Форд наблюдала, как он наклоняется за ней. Наконец он выпрямился, слегка раскрасневшись, но с тростью и со шляпой, целыми и невредимыми.
— Значит, до свидания, миссис Форд. Дайте мне знать, если ваш мальчик войдет в нашу компанию. Хорошо?
— Да-да! Спасибо вам. До свидания!
— До свидания.
Подойдя к двери, лорд открыл её.
— Ох ты, Господи! — воскликнул он, круто оборачиваясь. — А Стэнборо-то! Как же со Стэнборо? Попросить, чтобы подождал еще? Он ведь внизу сидит!
— Да-да. Мне очень неприятно, что заставляю его ждать. Попросите подождать еще несколько минут в Пальмовом зале.
— Я закажу виски, — осенило лорда Маунтри.
— Да-да, как хотите! Лорд Маунтри, вам действительно пора. Я веду себя грубо… Господи, сама не понимаю, что говорю! Но мой мальчик возвращается ко мне!
Накопленное веками рыцарство встрепенулось, пришпорив его светлость. Он понял, хотя и несколько смутно, что вот-вот начнется сцена, в которую он явно не вписывается. Встреча матери с давно потерянным сыном. Это — святое. А потому, развернувшись, он молнией бросился в дверь, но так как в этот миг в неё входили, то ему пришлось, привычно нагнувшись за шляпой, бормотать извинения.
Новой гостьей оказалась сказочной красоты девушка с довольно твердым и даже циничным выражением лица. За руку она вела толстого мальчишку лет четырнадцати, чье сходство с портретом на стуле кричало, кто он. Мальчишка столкновения избежал, но оно его рассердило, потому что, оглядев с холодным отвращением наклонившегося пэра, он выразил свое мнение о нем одним хлестким словом:
— Недотепа!
Лорд Маунтри разогнулся.
— Прошу прошения, — выговорил он уже раз в седьмой. Он совсем потерялся. И всегда-то крайне стеснительный, сейчас он был смущен донельзя в силу разных причин. Казалось, весь мир состоял из глядящих на него глаз: глаза миссис Форд взывали «Уходите!», глаза Огдена ясно кричали «Вот дурак!», портрет вторил им «Идиот!». И, наконец, глаза сказочно красивой девушки — огромные, серые, прохладно насмешливые, презрительно вопрошали: «Кто этот странный розоволицый субъект, который попал мне под ноги?»
— Прошу… прошу прощения, — снова пробормотал он.
— Гляди, куда идешь, — сурово указал Огден.
— Всё в порядке, — произнесла девушка. — Ты познакомишь нас, Неста?
— Лорд Маунтри — мисс Дрэссилис, — представила их миссис Форд.
— Боюсь, из-за нас лорд Маунтри уходит, — заметила девушка. Глаза её показались его светлости еще громаднее, серее, прохладнее, насмешливее и презрительнее. Он барахтался в них, словно в глубоких водах.
— Нет, что вы… нет… — заикался он. — Честное слово. Я ухожу. До свидания. Значит, миссис Форд, вы дадите мне знать насчет яхты? Да? Славная соберется компания. До свидания. До свидания, мисс Дрэссилис.
Он бегло оглянулся и на Огдена, будто бы в нерешимости — допустима ли вольность попрощаться и с ним? Но духу ему не хватило, и он, повернувшись, стремглав выскочил в дверь. Из коридора донесся стук упавшей трости.
Синтия Дрэссилис, закрыв дверь, улыбнулась.
— Какой нервный молодой человек, — заметила она. — Что он такое говорил насчет яхты, Неста?
Миссис Форд оторвалась от зачарованного созерцания Огдена.
— Ах, ничего! Мы собираемся на юг Франции. На следующей неделе небольшой компанией.
— Какая чудесная идея!
В голосе Синтии послышалась задумчивая нотка.
— Н-да, блестящая мысль, — пробормотала она. Миссис Форд устремилась к Огдену, вихрем обрушилась на него, шурша дорогой юбкой, и сжала в объятиях.
— Мой мальчик!
Не каждому дано грациозно перейти к сцене накаленных эмоций. Огдену не удалось. Он грубо выдрался из материнских объятий.
— Сигаретка есть?
Мальчишкой он был на редкость неприятным. Портрет сильно льстил ему. Написанный любящей рукой, он его приукрашивал. На портрете он был плотненьким, на самом деле — попросту толстым. Там он был задумчив, на самом деле — угрюм. Но и у искусства есть границы, тем более — у любительского, и портрет даже отдаленно не намекал, какие у него отталкивающие манеры. Развит он был не по летам. У него был вид пресыщенного жизнью человека, постоянно мающегося от скуки. И речь, и поведение напоминали скорее взрослого и весьма непривлекательного.
Даже миссис Форд на миг опешила и дрожаще рассмеялась.
— Какой ты прозаичный, дорогой!..
Синтия окинула наследника миллионов твердым полупрезрительным взглядов.
— Он весь день такой. Ты и не представляешь, как мне это помогало.
Миссис Форд обернулась на нее, полная благодарности.
— Синтия, милая, я еще тебя и не поблагодарила.
— Верно, — сухо бросила девушка.
— Ты — чудо, дорогая. Настоящее чудо! Я повторяю это с той минуты, как получила твою телеграмму. — И перебила себя: — Огден, иди ко мне, сыночек.
Тот угрюмо наклонился к матери.
— Только больше не тискай, — выдвинул он условие, прежде чем позволил заключить себя в объятия.
— Скажи мне, Синтия, — начала снова миссис Форд, — как это тебе удалось? Я говорила лорду Маунтри, что надеюсь скоро увидеть своего Огдена, но на самом деле не надеялась. Казалось совершенно невероятным, что ты добьешься успеха.
— Этот твой лорд Маунтри… — протянула Синтия. — Как ты с ним познакомилась? Почему я не видела его прежде?
— Познакомилась я с ним в Париже, осенью. Его долго не было в Лондоне. Ухаживал за больным отцом.
— Понятно.
— Он был так любезен. Договорился, чтобы писали портрет Огдена. Но при чем тут лорд Маунтри? Как мы вообще свернули на него? Расскажи мне лучше, как тебе удалось увезти Огдена?
— Получилось всё, — зевнула Синтия, — очень легко. Проще простого.
— Огден, милый, — отвлеклась миссис Форд, — не уходи. Я хочу, чтобы ты был близко.
— Ой, ну ладно!
— Оставайся тут, ангел мой.
— Фу, слюнтяйство какое, — тихо пробормотал ангел. — Слушай, я зверски хочу есть, — добавил он.
Миссис Форд будто током ударило. Она вскочила на ноги.
— Мое бедное дитя! Конечно же, тебе нужно поесть. Позвони, Синтия. Я попрошу принести ланч сюда.
— И я поем, — сказала Синтия.
— О, ты ведь тоже не ела. Я и позабыла.
— Я так и думала.
— Вы оба пообедаете тут.
— Вообще-то, — возразила Синтия, — лучше пусть Огден поест внизу, в ресторане.
— Посплетничать хочешь?
— Огден, ну что ты, милый, — укорила его миссис Форд. — Хорошо, Синтия. Ступай, Огден. Закажи себе что-нибудь посущественнее.
— А то, — немногословно отозвался её сынок и наследник.
Когда за ним закрылась дверь, наступила короткая пауза. Синтия с непонятным выражением смотрела на подругу.
— Ну что ж, дорогая, я это сделана.
— Да. Ты — чудо, моя душенька! Они снова помолчали.
— Кстати, — сказала наконец миссис Форд, — ты упоминала, будто есть какая-то мелочь, маленький счет, который беспокоит тебя?
— А я упоминала? И правда, есть. Платеж неотложный. Он, можно сказать, затемняет мне весь горизонт. Вот он.
— Большая сумма? — миссис Форд взяла у нее чек и охнула. Потом, подойдя к бюро, вынула чековую книжку.
— Ты очень добра, Неста, — сказала Синтия. — А то они уже начали зубы показывать.
И, спокойно сложив чек, сунула его в сумочку.
— Ну, а теперь расскажи мне, как тебе это удалось, — попросила миссис Форд.
Упав в кресло, она откинулась на спинку, сцепив руки за головой. В первый раз обрела она спокойствие души и, полузакрыв глаза, будто бы приготовилась слушать любимую музыку.
— Расскажи всё с самого начала. Синтия подавила зевок.