Февральская революция произошла для Прудона действительно совсем некстати, ведь он всего лишь за несколько недель до нее неопровержимо доказал, что «эра революций» навсегда миновала. Его выступление в Национальном собрании, хотя оно и обнаружило, как мало понимал он все происходящее, заслуживает всяческой похвалы[42]. После июньского восстания это было актом высокого мужества. Кроме того, его выступление имело тот положительный результат, что г-н Тьер в произнесенной против предложений Прудона речи[43], которая потом была издана в виде отдельной брошюры, доказал всей Европе, какой жалкий детский катехизис служил пьедесталом этому духовному столпу французской буржуазии. В сравнении с г-ном Тьером Прудон и в самом деле вырастал до размеров допотопного колосса.
Изобретение «credit gratuit» [ «дарового кредита». Ред.] и основанного на нем «народного банка» («banque du people») принадлежит к последним экономическим «подвигам» Прудона. В моей книге «К критике политической экономии», вып. 1, Берлин, 1859 (стр. 59–64[44]) доказывается, что теоретическая основа его взглядов имеет своим источником незнание основных элементов буржуазной «политической экономии», а именно — отношения товаров к деньгам, тогда как практическая надстройка была простым воспроизведением гораздо более старых и значительно лучше разработанных проектов. Что кредит — подобно тому, как он, например, в Англии в начале XVIII века, а затем снова в начале XIX века способствовал переходу имущества из рук одного класса в руки другого, — при определенных экономических и политических условиях может содействовать ускорению освобождения рабочего класса, это не подлежит ни малейшему сомнению и разумеется само собой. Но считать капитал, приносящий проценты, главной формой капитала, пытаться сделать особое применение кредита, мнимую отмену процента, основой общественного преобразования — это насквозь мещанская фантазия. И действительно, мы видим, что эта фантазия подробно развивалась уже экономическими идеологами английской мелкой буржуазии семнадцатого века. Полемика Прудона с Бастиа (1850 г.) о капитале, приносящем проценты[45], стоит значительно ниже «Философии нищеты». Он доходит до того, что даже Бастиа удается его побить, и он комично неистовствует всякий раз, когда его противник наносит ему удар.
Несколько лет тому назад Прудон написал на конкурс, объявленный, кажется, лозаннскими властями, сочинение о «Налогах»[46]. Здесь исчезают и последние следы гениальности, и остается только petit bourgeois tout pur [чистейший мелкий буржуа. Ред.].
Что касается политических и философских сочинений Прудона, то во всех них обнаруживается тот же самый противоречивый, двойственный характер, что и в экономических работах. К тому же они имеют чисто местное значение — только для Франции. Однако его нападки на религию, церковь и т. д. были большой заслугой в условиях Франции в то время, когда французские социалисты считали уместным видеть в религиозности знак своего превосходства над буржуазным вольтерьянством XVIII века и немецким безбожием XIX века. Если Петр Великий варварством победил русское варварство, то Прудон сделал все от него зависящее, чтобы фразой победить французское фразерство.
Его книгу о «Государственном перевороте»[47] надо рассматривать не просто как плохое произведение, а как прямую подлость, которая, однако, вполне соответствует его мелкобуржуазной точке зрения; здесь он заигрывает с Луи Бонапартом и действительно старается сделать его приемлемым для французских рабочих; таково же его последнее произведение против Польши[48], в котором он в угоду царю обнаруживает цинизм кретина.
42
Имеется в виду речь Прудона на заседании французского Национального собрания 31 июля 1848 года. Полный текст речи опубликован в «Compte rendu des seances de l'Assemblee Nationale». Vol. II, Paris, 1849, p. 770–782 («Протоколы заседаний Национального собрания». Т. II, Париж, 1849, стр. 770–782). В этой речи Прудон, выдвинув ряд предложений в духе мелкобуржуазных утопических доктрин (отмена ссудного процента и т. д.), в то же время охарактеризовал расправу с участниками пролетарского восстания в Париже 23–26 июня 1848 г. как проявление насилия и произвола. Подробную оценку этой речи см. в статье «Речь Прудона против Тьера» (настоящее издание, т. 5, стр. 321–324).
43
Имеется в виду речь Тьера 26 июля 1848 г. против предложений Прудона, внесенных в финансовую комиссию Национального собрания Франции. Речь опубликована в «Compte rendu des seances de l'Assemblee Nationale». Vol. II, Paris, 1849, p. 666–671.
45
«Gratuite du credit. Discussion entre M. Fr. Bastiat et M. Proudhon». Paris, 1850 («Даровой кредит. Дискуссия между г-ном Фр. Бастиа и г-ном Прудоном». Париж, 1850).
46
Имеется в виду работа П. Ж. Прудона «Theorie de l'impot, question mise au concours par le conseil d'Etat du canton de Vaud en 1860» («Теория налога, вопрос, выдвинутый на конкурс Государственным советом кантона Во в 1860 г.»), изданная в Брюсселе и Париже в 1861 году.
47
Р. J. Proudhon. «La Revolution sociale demontree par le coup d'Etat du 2 Decembre». Paris, 1852 (П. Ж. Прудон. «Социальная революция в свете государственного переворота 2 декабря». Париж, 1852).
48
Р. J. Proudhon. «Si les traites de 1815 ont cesse d'exister? Actes du futur congres». Paris, 1863 (П. Ж. Прудон. «Перестали ли существовать договоры 1815 года? Акты будущего конгресса». Париж, 1863). В этом произведении Прудон выступал против пересмотра решений Венского конгресса 1815 г. о Польше и против поддержки европейской демократией польского национально-освободительного движения, оправдывая тем самым угнетательскую политику русского царизма.