По днех же немногих пришедшу некоему к морю[567] (море же утишися)[568] и тишине его чюдящуся, — отвещав же, пастырь рече: «Фиников еще желает, и сего ради являет ся тишиною».
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко страсти человеком бывают учением.
46. О ГРУШИ И О ЯБЛОНИ
Груша[569] и яблонь о красоте пряхуся[570]. Многим же браням посреде их[571] бывшим, куст кропивный*[572] близ плота[573] сущий: «Престанем, — рече, — о друзи, некогда[574] бранящесь?»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко честным мужем бранящимся, иные ж, пришедше, иже ничесому же достойни и ничто же суще,*[575] мнятся нечто быти.
47. О КРОТЕ
Крот животно есть слепое. Рече убо некогда к матери: «Смоковницу вижу».
Посем абие рече: «Ливанова благоухания исполнихся».
Третицею ж рече: «Меди и железнаго оружия шум[576] слышу».
Матерь же к нему, отвещавши, рече: «О чадо, уже познах, яко не токмо видения и зрения[577] не имаши, но уже и слышания и обоняния лишился еси!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко некие любопрителие[578], немощная вещи сказующе, и в менших вещах обличаются.
48. О ШЕРШНЯХ И ПЕЛЕПЕЛИЦАХ
Шершни и пелепелицы, жаждею содержими, к делателю земьному[579] приидоша, у него пити просиша, обещевающеся вместо воды сию благодать благодатию воздати:[580] и убо пелепелицы копати винограда обещевахуся, шершни же, окрест обшедше, жалами угрызая, отгоняти от винограда татей.
Делатель же земной речо: «Но убо суть у меня два вола, иже, ничто же обещеваеми, вся творят, еже хощу. Лутчи убо есть онема[581] дати, нежели вама».
ТОЛКОВАНИЕ. Притча к мужем вредливым, ползовати убо обещевающих, вместо же ползования вредящих многая.
49. О ПАВЕ И О ГАЛКЕ
Птицам хотящим сотворити себе царя, пав себе похваляше и достойна быти глаголаше ради красоты. Восхотевшим же сего всем, галка, обращся, рече: «Но убо тебе царствующу, орел же нас прогоняти начнет, — како нас от него отимеши?»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко началником не ради токмо красоты, но крепости ради и премудрости ради силных и премудрых[582] избирати подобает.
50. О КУКОЛКЕ, СИИРЬЧЬ О ЗОКЗУЛЕ, И О ЛИСИЦЕ[583]
Единственная птица куколка, или зокзулка[584] дивия[585], на некоем древе стоя, зубы, или нос, поощряше[586]. Лисица же воспроси: коея ради вины, ничто же видевши и ни единыя сущи нужды,[587] — чесо ради зубы поощряше?
Зокзулка, отвещав, рече: «Не без ума сие творю, ибо, егда беда и нужда обдержевати[588] мя начнет, уже не к тому мне удобное время, во еже[589] поощряти зубов, но наипаче готовый сущим боротися».
ИСТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко подобает ко всякой беде и нужи приуготовлятися.
51. О ПТИЦЕ ДУДОК[590]
Дудок, в пасти поиман, слезя, глаголаше: «Ох мне, бедной и несчастной птице! Ниже злато у кого взях, ниже сребро, ни ино что от честных[591], — зерно же пшеничное малое смерть мне приуготова».
ТОЛКОВАНИЕ. Притча ко иже ради корысти малыя великим впадают бедам.
52. О ЕЛЕНЦЕ МАЛОМ
Еленец некогда к еленю рече: «Отче, ты и больши и скорейши от псов еси, и роги паче сего[592] преизрядныя носиши на оборону. Чесоже ради убо сице сих боишися?»
Он же возсмеявся, рече: «Истинну убо сия глаголеши, чадо. Едино же свем[593]: егда лаяние песие услышу — и абие в бегство не вем како устремляюся».
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко естества боязливаго и страшливаго[594] никоими же похвалами не укрепиши.
53. О ЗАЙЦАХ И О ЖАБАХ[595]
Зайцы некогда сошедшеся, между собою свое оплакаваху житие, яко многаго страха житие их исполнено, ибо от человек, и от псов и орлов, и от иных многих потребляются. «Лутче убо, — рекоша, — умрети единицею[596], нежели чрез все свое житие, смущаяся[597], дрожати». И сие проповедавше и утвердивше повсюду слово, устремишась в езеро, яко да, вскочивше, в нем потопятца.
568
...море же утишися... — Только в списке из Ярославского обл. архива, № 468 (124), восходящей к предварительной редакции перевода, но достаточно соответствует чтению греческого ориг.: ἔτυχε γάρ αὔθις γαληνιῶσα.
572
...куст кропивный... — В ориг. «терновник» (βάτος), перевод же увеличивает социальную дистанцию и контраст благородных спорщиков с выросшей под забором и встревающей в их спор крапивой.
575
...ничесому же достойна и ничто же суще... — Подчеркнутый синонимическим повто ром решающий уничижительный аргумент сентенции.
576
«Меди и железнаго оружия шум...». — В ориг.: — χαλκῆς... ψηφῖδος κτύπον — ‘медных камней удары’. Но переводчик думал об оружии, — может быть, невольные отзвуки времени.
580
...благодать благодатию воздати..; «...еже хощу...»; ...вместо же ползования... — Разные типы акцентов переводчика. В ориг. нет.
582
...крепости ради и премудрости ради силных и премудрых... — Этого двойного нагнетания синонимических акцентов в сентенции ориг. нет.
583
Единственная птица куколка, или зокзулка давая, на некоем древе стоя, зубы, или нос, поощряше. — В ориг.: «свирепый вепрь-одинец, стоя у какого-то дерева, точил клыки». Гозвинский явно не знаком с ключевым словом ("одинец’) и по догадке передал его как единственная (‘одинокая’); на древе же логично быть птице, — отсюда куколка, а птичьи зубы тут же поясняет и нейтрализует интерполируемый нос. Впрочем, средневековым бестиариям ведомы и не такие чудища.
587
...ничто же видевши и ни единыя сущи нужды..., «...беда и нужда...», ...ко всякой бедь и нужи... — Бинарные акценты перевода. В ориг. нет.
595
53. О зайцах и о жабах. — В середине XIX в. как сказка отмечена в украинском фольклоре.