Елень, ловцов бегающи, в пещеру вбеже. Лву же тамо впаде и от него поимася. Умирающи же, глаголаше: «Ох мне, человеков бегающи, зверю лютейшему в руце[625] впадох!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко мнозии человецы, от малых бед бегающии, в великия беды впадоша.
61. О ЕЛЕНЕ И О ВИНОГРАДЕ
Елень, бегающи от ловцов, под виноградом скрыся. Проминувшим же ловцом мало, елень совершенно уже проминути их мняще, начат виноградное листвие ясти. Им же от трясения шумящим, — услышавше,[626] ловцы возвратишася к шуму, мняще и познавше, яко нечто от зверей есть крыющеся, стрелами стреляюще, убиша еленя. Он же, умирая, сицевая глаголаше: «Праведно убо аз пострадах: не бы подобаше ми спасающую и покрывающу мя от смерти[627] сию погубляти».
ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко обидящии благодетелей своих от Бога мучими бывают.
62. О ОСЛЕ И ЛВЕ
Осел некогда со алектором вместе пасяхуся. Лву же нашедшу на осла, алектор возгласи. Лву же, — глаголют, — алекторова гласа боятися,[628] — убоявся, лев побеже.[629] Осел же мняше, яко его убояся лев и побеже текий[630] скоро, лва гоняше.[631]
И егда далече его отогна, идеже не к тому бысть алекторов глас слышан, возвращься лев, осла снеде. Осел же, умирая, вопияше: «Бедный убо аз и безумный! Не сый[632] воинских родителей, и почто на брань устремихся?!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко мнози человецы, несохранително и небрежно[633] на смиряющихся врагов лстивно[634] и неразсужденно приступающе, от смирения сих погибают.
63. О ОГОРОДНИКЕ И ПСЕ
Огородников пес в кладезь впаде. Огородник же, хотя его оттуду извлещи, сниде и сам в студенец[635]. Разумев же пес, яко еще глубочае сего хощет, сошед, погрузити, и обращься, огородника угрызаше. Он же, з жалостию возвращься, рече: «Праведно убо пострадах: что мне треба есть и чесо ради[636] своего губителя[637] извлещи потщахся?[638]»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча к неправедным и неблагодарным.
64. О СВИНИИ И О СУКЕ
Свиния и сука между собою браняхуся. И убо свиния кляся на Афродиту зубами расторгнути суку. И сука к ней, отвешав, рече:[639] «Добре нам на Афродиту кленешися: являеши ся убо, яко вяшще от нея любима еси, — иже твоих нечистых плотей (вкушающая) ниже всячески во святилище приносити тя велит».[640]
И свиния рече: «Сего ради убо наипаче являет бог,[641] приимущи и любящая мя, ибо от убивающаго мя всегда, сопротивляяся,[642] отвращается. Ты же убо зле воняеши — и жива, и умерши!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко премудрии от риторей, яже от врагов уничижения благообразно в похвалу преображают.
65. О СВИНИИ И О СУКЕ
Свиния и сука о благородствии пряхуся[643]. Рече же сука: благородна быти от всех пеших[644] животных. Свиния же, обращся, к сим[645] рече: «Но егда сия глаголати будеши, разумей, яко сего ради и слепых своих щенят родиши!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко не в скорости вещи, но в совершении[646] разсужаются.
66. О ЗМИИ И О РАКЕ
Змий с раком живуще и дружбу с собою сотворше. И убо рак прост сый нравом, пременити моляся змию лукавство. Змей же никако же приимаше сего словес и упоминания[647].[648]
Седе же рак, стрегий. И узре, змию спящу, и своею силою, елико име, стиснув змию, удави и уби.[649] Ю же по смерти протягну,[650] ко змию рече: «Тако подобаше преже сего праву и просту быти, не бы сицевое осуждение восприял еси!»
ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко иже к другом с лестию[651] приходяще, сами наипаче вредятся.
67. О ПАСТЫРИ И ВОЛКЕ
Пастырь малого скимена[652] волчия обрете и, взем, с собаками вкупе питаше. И егда возрасте, и волк прихождаше овцу восхитити,[653] с собаками и сей волка гоняше.
И псом иногда не имущим поимати волка и возвращающимся, — и оный с ним последоваше, донележе приобщится своисти[654] их ловитве. Посем возвращашеся. Аще же волк внешний не восхищаше овчате, сей, тайно поимав, вкупе со псы снедаше.
626
...шумящим, — услышавше..; ...возвратишася к шуму... — Повествовательно-логиче ские связки, отсутствующие в ориг.
627
«...спасающую и покрывающу мя от смерти...». — Эмфатически подчеркивающее удвоение синонимов. В ориг. нет.
628
...алекторова гласа боятися... — Древние греки считали, что крик петуха отпугивает льва.
629
...убоявся лев побеже; ...убояся лев и побеже... — Повествовательно связующие репризы переводчика. В ориг. нет.
631
...текий..., ...гоняше. — Перевод, сочетающий разные значения греч. ε̉πέδραμεν (ε̉πιτρέχω).
633
...несохранително и небрежно..; ...лстивно и неразсужденно..; ...от смирения... —
636
«...что мне треба есть и чесо ради...». — Эмоциональный акцент перевода. В ориг. удвоения нет.
637
«...своего губителя...». — Но в ориг.: «самоубийцу» — τὸν αὐτόχειρα. Самоубийство же, если на то не было непреодолимых трагических обстоятельств, отвергалось в греческой мире. Осуждается самоубийство и христианской моралью, что, по-видимому, и побудило Гозвинского изменить финальную реплику.
639
...отвеща, рече... — В ориг.: «с насмешкой сказала». Отказ переводчика от открытой издевки — вполне в духе «Виршей на Езопа».
640
«...твоих нечистых плотей <вкушающая> ниже всячески во святилище приносити тя велит». — Ни в одной из дошедших списков основной редакции слова вкушающая нет. Восполняется по списку предварительной редакции перевода — из ГИМ, собр. Уварова, № 170, чтение которого ближе греческому ориг. Но в Аккурсиане формулировка для христианина оскорбительнее и резче: «вкушающих (γευόμενον) твое нечистое мясо не допускает в святилища».
641
«...бог...». — В ориг.: ἡ θεὸς — "богиня’. Афродита возненавидела свиней, когда разяренный кабан смертельно ранил Адониса, возлюбленного богини.
642
«...сопротивляяся...». — Но в ориг.: ἂλλως λυμαινόμενον — "покрывая позором’, что также не нашло бы понимания у русского читателя.
648
...никако же приимаше сего словес и упоминания. — В ориг. без синонимического повтора: «никак не давал уговорить себя».
649
Седе же рак, стрегий. И узре, змию спящу, и своею силою, елико им, стиснув мню, удави и уби. — В ориг. несколько лаконичнее: «Подкараулив спящую змею, рак изо всех сил сдавил ее и убил».
653
...волк прихождаше овцу восхитити... — В ориг. не намерение похитит, а похищение: «и если волк похищал ягненка (εἴποτε λύκος πρόβατον ἥρπασε)».