Сэр Томас подошел к туалетному столику, отпер ящичек.
— Двадцать, говоришь? Пять, десять, пятнадцать… держи, мой мальчик.
Лорд Дривер неразборчиво поблагодарил. Сэр Томас в ответ на эти утробные звуки дружески похлопал племянника по плечу.
— Люблю такие вот милые пустячки, — сказал он. Его лордство вздрогнул.
— Я не стал бы у вас просить, — начал он, — если бы не…
— Милые пустячки вроде той записки, — продолжал сэр Томас. — Тут видно горячее сердце. У этой девочки горячее сердечко, Спенни. Чудесная девушка! Тебе невероятно повезло, мальчик мой.
Его лордство про себя согласился с ним, похрустывая четырьмя банкнотами.
— Постой-ка, мне уже пора переодеваться. Боже мой, как поздно! Придется поспешить. Кстати, мальчик мой, я хочу воспользоваться случаем и сегодня вечером объявить о помолвке. Момент самый подходящий. Как только закончится спектакль, я думаю. Короткая речь, неформальный экспромт. Просто предложу всем пожелать вам счастья, и так далее. По-моему, удачная мысль. Мне нравится. Что-то такое старосветское, незатейливое. Да.
Он отвернулся к туалетному столику и поправил воротничок.
— Ну-ну, беги, мой мальчик! И смотри, не опаздывай. Его лордство удалился, пошатываясь.
Торопливо переодеваясь в вечерний костюм, лорд Дривер непривычно много думал, но чаще всего приходила к нему одна мысль: как бы там ни было, с деньгами все в порядке. Двадцать фунтов он добыл. Когда дядюшка узнает правду, скандал будет колоссальный. Самое масштабное стихийное бедствие со времен землетрясения в Сан-Франциско. Но что с того? Он добыл деньги.
Лорд Дривер сунул банкноты в жилетный кармашек. Он будет держать их при себе и расплатится с Харгейтом сразу после обеда.
Он вышел из комнаты. Добравшись до лестничной площадки, он краем глаза уловил мелькание женского платья. По коридору ему навстречу шла девушка. Он остановился, пропуская ее на лестницу. Она ступила на площадку, и он увидел, что это Молли.
Наступила неловкая пауза.
— Я, э-э… получил вашу записку, — промямлил его лордство.
Молли посмотрела на него и вдруг расхохоталась.
— Вы же ни капельки не страдаете, — сказала она. — Ну вот ни чуточки, правда?
— Видите ли…
— Не увиливайте! Правда или нет?
— Понимаете ли, дело в том, что я…
Их взгляды встретились. В следующий миг хохотали уже оба.
— Нет, знаете, вы послушайте, — сказал его лордство. — Я к тому, что дело совсем не в том… Одним словом, слушайте, нам с вами ничто ведь не мешает остаться отличными друзьями?
— Конечно, ничто не мешает!
— Нет, правда, послушайте! Это потрясно. Значит, по рукам?
Они пожали друг другу руки. В этой лирической позе и застал их сэр Томас Блант, рысцой спускаясь по лестнице.
— Ага! — воскликнул он лукаво. — Так-так-так! Не обращайте на меня внимания, прошу вас, не обращайте!
Молли смутилась и покраснела — отчасти потому, что не любила сэра Томаса, даже когда он разговаривал нормально, а уж когда он говорил с лукавинкой, она его просто не переносила, но главное, она была в растерянности. Она побаивалась предстоящей встречи с сэром Томасом. С ним и всегда-то неприятно встречаться, а теперь, когда она расстроила планы, дорогие его сердцу, это должно было быть еще гораздо неприятнее. Молли гадала, как он себя поведет. Будет холодным и надменным или гневным и пламенным? В минуты пессимизма она предчувствовала долгую и тягостную сцену. Но чтобы он повел себя так, как сейчас — это было практически чудо. Молли не могла этого понять.
Один взгляд на лорда Дривера объяснил ей все. Злосчастный аристократ имел вид робкого ребенка, собирающегося дернуть за веревочку очень большую хлопушку. Он явно приготовился к взрыву.
Молли стало его искренне жаль. Значит, он еще ничего не сказал дядюшке! Ну конечно, когда бы он успел? Должно быть, Сондерс отдал ему записку, когда он шел переодеваться к обеду.
Но не было смысла длить агонию. Рано или поздно все равно придется рассказать сэру Томасу. Молли была даже рада возможности сказать ему самой. Она объяснит, что так получилось только из-за нее.
— Боюсь, тут небольшая ошибка, — сказала она.
— Э? — сказал сэр Томас.
— Я все как следует обдумала и поняла, что мы не… словом, я разорвала помолвку.
Выпученные глаза сэра Томаса еще сильнее полезли на лоб. Здоровый румянец на его лице сгустился до багрового оттенка. Вдруг он издал смешок.
Молли смотрела на него в изумлении. Сэр Томас нынче вечером вел себя что-то уж очень непредсказуемо.
— Понимаю, — просипел он. — Вы решили меня разыграть! Так вот о чем вы сговаривались, когда я спускался! Молчите, молчите! Если бы вы в самом деле разорвали помолвку, то сейчас не смеялись бы с ним вдвоем. Не обманете, моя дорогая! Я еще мог бы поверить, если бы не видел вас только что, но я видел!
— Нет-нет! — воскликнула Молли. — Вы ошибаетесь. Вы совершенно ошибаетесь! Когда вы нас увидели, мы как раз договорились остаться добрыми друзьями. Вот и все. Я разорвала помолвку еще раньше. Я…
Она заметила, что его лордство глухо захрипел, но не поняла, что это было предостережение. Она решила, что таким образом он подтверждает ее слова.
— Я сегодня написала лорду Дриверу, — продолжала она, — и объяснила, что ни в коем случае не могу…
Молли испуганно замолчала. При ее последних словах сэр Томас начал раздуваться, и теперь казалось, вот-вот лопнет. Лицо его посинело. Живому воображению Молли представилось, будто глаза у него медленно выдвигаются на стебельках, как у улитки. Из горла сэра Томаса рвались наружу какие-то странные звуки.
— Т-т-т-т-так… — заикался он.
Глотнул воздуха и попробовал еще раз.
— Так вот что… — выдавил он, — так вот что!.. Так вот что было в том письме, а?
Лорд Дривер, слабо улыбаясь, кулем привалился к перилам.
— А? — завопил сэр Томас во все горло. Его лордство конвульсивно дернулся.
— Э-э, да, — сказал он. — Да-да! Это там и было, знаете ли!
Сэр Томас уставился на племянника с невыразимой злобой. Молли озадаченно переводила взгляд с одного на другого.
Последовала пауза. За это время сэр Томас, по-видимому, отчасти взял себя в руки. Его посетила мысль о том, что семейный скандал на лестнице едва ли допускается приличиями. Он шагнул вперед.
— Идем со мной, — приказал он с ужасающим немногословием.
Его лордство в полной бесхребетности побрел за дядюшкой. Молли смотрела им вслед, недоумевая пуще прежнего. За этим что-то кроется. Сам по себе разрыв помолвки не мог так разгневать сэра Томаса. Он человек несправедливый, но все-таки не настолько, чтобы не понять, что на лорде Дривере нет вины. Тут что-то еще. Какая-то загадка.
В холле Сондерс в полной боевой готовности уже приладился ударить в гонг.
— Рано еще! — рявкнул на него сэр Томас. — Подождите!
В этот вечер по случаю спектакля обед велено было подавать раньше обычного. Сондерсу было сделано внушение о необходимости соблюдения строжайшей пунктуальности. Ценой немалых неудобств он обеспечил строжайшую пунктуальность. И вот… Но что поделаешь, каждому из нас в этом мире приходится нести свой крест. Сондерс не стал роптать на судьбу и с достоинством поклонился.
Сэр Томас провел племянника к себе в кабинет.
— Закрой дверь, будь так добр, — произнес он. Его лордство был так добр.
Сэр Томас утвердился спиной к камину в освященной поколениями классической позе пожилого британца: ноги расставлены, руки сцеплены за спиной под фалдами сюртука. Взгляд его прошелся по лорду Дриверу подобно лучу прожектора.
— Что скажете, сэр? — вопросил он.
Его лордство заметно привял под этим взглядом.
— Суть в том, дядюшка…
— Нечего мне рассказывать про суть! Я знаю, в чем суть. Я требую объяснений!
Он шире расставил ноги. Годы слетели с его плеч. Он снова был Томасом Блантом, простым владельцем сети универмагов, расправляющимся с нерадивым служащим.
— Ты знаешь, о чем я. Не о разрыве помолвки речь. Я желаю знать, на каком основании ты скрыл от меня содержание письма!