Тут дядя постучал по столу и заказал кюммель.[67]
— Map-prap-рет Пар-ркер-р, — мечтательно пророкотал он, прокатив слова на языке, словно глоток портвейна.
— Маргарет Паркер! — воскликнул Ролло, едва не свалившись со стула.
Дядя смерил его суровым взглядом.
— Да. Видимо, тебе знакомо это имя. Возможно, ты предубежден. А? Угадал? Предупреждаю тебя, поосторожнее! Что ты знаешь о мисс Паркер?
— Э…Э…Э, нет-нет. Просто имя знакомое. Я, я… как-то встречал ее в гостях. Или, может, не ее. Да, наверняка, не ее.
Он схватил свой бокал и отхлебнул из него. Взгляд дяди несколько смягчился.
— Надеюсь, ты еще не раз ее встретишь. Надеюсь, она станет тебе второй матерью.
После этих фраз Ролло срочно потребовалось и бренди.
Когда оно прибыло, он одним махом осушил стакан, а затем посмотрел на дядю. Великий человек все еще пребывал в задумчивости.
— Когда же это произойдет? — спросил Ролло, — То есть, э-э… свадьба?
— Думаю, не раньше осени. Да, никак не раньше. До того времени я занят. Я еще ничего не предпринял.
— Ничего? Неужели, вы… не сделали ей предложение?
— Пока еще не успел. Всему свое время, мой мальчик, всему свое время.
Ролло с облегчением вздохнул. Сквозь сгустившиеся было тучи, блеснул луч надежды.
— Вряд ли, — задумчиво произнес мистер Галлоуэй, — у меня будет время до конца недели. Дел невпроворот. Давай-ка посмотрим. Завтра? Нет. Собрание акционеров. Четверг? Пятница? Нет. Придется подождать до субботы. После дневного представления — в самый раз.
Как часто в наших краях можно стать свидетелем сцены, которую, при всем ее драматизме, никто не удосужился запечатлеть на холсте! Каждый из нас, должно быть, видел, как счастливый владелец сезонного билета неторопливо направляется к станции, возможно, напевая себе под нос какой-нибудь мотивчик. Он ощущает себя в полной безопасности. Рок не властен над ним, — на этот раз у него вполне достаточно времени, чтобы успеть на поезд 8.50, тот самый поезд, за которым он так часто бежал, не уступая в скорости антилопе. И вот, когда он шествует вальяжно и неспешно, взгляд его падает на церковные часы. В ту же секунду, издав вопль отчаяния, он срывается с места, пытаясь побить свой собственный рекорд. Все это время его часы отставали на пятнадцать минут.
В столь же печальном положении оказался и Ролло. Он-то считал, что у него уйма времени, а теперь оказалось, что придется действовать в спешке.
Почти всю ночь после обеда с дядей он не мог заснуть, тщетно пытаясь найти выход. Только под утро он смирился. Как ни прискорбно, обстоятельства сложились так, что придется нарушить график, бросившись в безрассудную атаку. Есть минуты, когда владельцу сезонного билета любви приходится бежать со всех ног.
На следующий день, не жалея ни сил, ни средств, он приступил к осуществлению плана. Ему удалось уложить тщательно распланированную программу двух недель в один день. Он купил три букета, браслет, золотого божка удачи с рубиновыми глазами и отослал их с посыльным в театр. К подаркам прилагалось приглашение на ужин.
Чувствуя, что он сделал все, что мог, Ролло вернулся к себе и стал ждать назначенного часа.
В тот вечер он оделся гораздо тщательнее, чем обычно. Мудрые стратеги ничего не делают просто так. Особенно придирчиво он выбрал галстук. Как правило, этим занимался Уилсон, но, бывало, и он ошибался. В таком серьезном деле нельзя безоговорочно доверять чужому вкусу. Ролло не винил слугу. И не такие люди ошибались при выборе вечернего галстука. Но сегодня нельзя было рисковать.
— Где у нас галстуки, Уилсон? — спросил он.
— В стенном шкафу, сэр, справа от двери. Первые двенадцать маленьких полок, считая сверху, сэр. Довольно неплохой выбор галстуков. Вторые экземпляры, сэр, хранятся в третьем комоде вашей гардеробной.
— Мне вполне хватит и одного. Я же не собираюсь одарить ими целый полк. Ага! Ставлю на этот. Ни слова, Уилсон, никаких дискуссий. Я буду именно в этом галстуке. Который сейчас час?
— Без восьми одиннадцать, сэр.
— Мне пора идти. Вернусь поздно. Сегодня вы мне больше не понадобитесь. Не ждите меня.
— Очень хорошо, сэр.
Бледный, но решительный, Ролло вышел из дома и остановил такси.
Вестибюль отеля «Карлтон» — чрезвычайно приятное место. Блеск, сияние, звучащая в отдалении музыка, прекрасные женщины, элегантные мужчины… Однако в больших дозах великолепие приедается, и, по мере того, как летят минуты, а ее все нет и нет, в атмосферу закрадывается неприятный холодок. Несмотря ни на что, надеешься на чудо, когда официанты и швейцары уже не скрывают подозрительных взглядов, приходится признать горькую правду. Она не придет. Остается выйти на холодную, бесчувственную улицу и отправиться домой. Вам доводилось испытать это, дорогой читатель, да и мне тоже.
Подобная участь выпала и на долю Ролло. Он ждал целых сорок пять минут, тревожно и внимательно вглядываясь в лица входящих, словно потерявшийся пес, ищущий своего хозяина. Без пятнадцати двенадцать последняя надежда, до этого еще теплившаяся в его душе, угасла. Девушка может опоздать на пятнадцать минут. Она может задержаться на полчаса. Но сорок пять, по мнению Ролло, — это уж слишком. Когда без десяти двенадцать швейцар остановил такси у входа в отель, в него (такси, а не отель) сел молодой человек, чья вера в женщину умерла.
До дороге домой Ролло одолевали горькие раздумья. Страдал он не столько из-за того, что она не пришла (можно не прийти по многим причинам), сколько из-за холодного спокойствия, с которым она пренебрегла его приглашением. Когда вы посылаете три букета, браслет и золотого божка с рубиновыми глазами, то меньше всего ждете, что она отнесется к вам, как к пустому месту. Даже торговый автомат ведет себя лучше. Он может вместо спичек выдать вам шпильки, но, по крайней мере, хоть как-то откликнется.
Мрачные мысли не покидали Ролло до самого дома. Он достал ключ и открыл дверь своей квартиры.
Смех, доносящийся из гостиной, прервал его размышления, и он вздрогнул от неожиданности. Хотя смех звучал приятно и мелодично, возмущенный Ролло одним рывком распахнул дверь. Что женщина делает в его гостиной в такой час?! У него что, отель?
Приход незваного гостя нередко вызывает замешательство. После неожиданного появления Ролло воцарилось гробовое молчание. Прервал его звук упавшего на ковер стула, который опрокинул Уилсон, торопливо вскочивший на ноги.
Ролло застыл в дверях, всем своим видом олицетворяя сдержанное негодование. Судя по тому, что он успел увидеть, за столом сидела девушка, но Уилсон мешал разглядеть ее.
— Не ожидал вас так скоро, сэр, — сказал он, впервые за все время знакомства утрачивая невозмутимость.
— Да уж, думаю, что не ждали, — произнес Ролло, — Господи, а я вам так доверял!
— Лучше будет, если ты все объяснишь, Джим, — раздался из-за стола спокойный голос.
Уилсон шагнул в сторону.
— Моя жена, сэр, — произнес он вежливо, но гордо.
— Ваша жена!
— Мы поженились сегодня утром, сэр.
Гостья весело кивнула Ролло. Она была маленькой и хрупкой, с дерзко вздернутым носиком и густыми каштановыми волосами.
— Я ужасно рада вас видеть, — сказала она, раскалывая грецкий орех.
Ролло застыл в изумлении. Она взглянула на него еще раз.
— Мы ведь встречались, правда? Да, точно. Как-то в гостях. И вы прислали мне цветы, — лучезарно улыбнулась она. — Это было так мило!
Гостья расколола еще один орех. По-видимому, она полагала, что официальное знакомство состоялось, и дальше можно обойтись без формальностей. Весь ее вид выражал умиротворение.
67