— Быстро на пирс! — сказал Фэннер, садясь на переднее сиденье.
Но когда они подъехали к пристани и остановились как раз у того места, где была пришвартована яхта, Фэннер понял, что опоздал. Тэйлор уже находился на борту "Нэнси В". Окна каюты были ярко освещены. Кругом — ни души. Фэннер по сходням взобрался на борт, крадучись, подошел к окну и заглянул внутрь. Глория стояла посередине каюты и, сморщившись, растирала запястье, с ненавистью глядя на прислонившегося к двери Тэйлора.
— Нам пора расстаться, — расслышал Фэннер. — Я больше не намерен терпеть твои выходки.
— Давно пора. Ты мне осточертел со своей ревностью и нравоучениями. Я больше не могу тебя видеть, — отвечала Глория.
Тэйлор подошел к встроенному бару и налил себе выпить. Его руки дрожали.
— Я столько для тебя сделал, — с горечью произнес он. — Но ты неисправима. Я знаю, что ты — чокнутая, ты даже не пытаешься обуздать свой темперамент.
Глория раздраженно прошлась по каюте. Она напоминала Фэннеру красивое животное, посаженное в клетку.
— Мне тебя жаль, Глория, — сказал Тэйлору.
— Да пошел ты к черту со своей жалостью, — вскинулась она. — И запомни, это я порываю с тобой, слабак.
Фэннер заметил, как побелели костяшки пальцев Тэйлора, державшие стакан. С трудом овладев собой, Тэйлор поставил его на стол. Подойдя к ней, он резко повернул ее к себе:
— Что ты сказала?
Она резко сбросила его руки со своих плеч:
— Мне надоело притворяться. Генри. Ты никогда не удовлетворял меня как мужчина. Ты — слабак во всем и…
Она не договорила — Тэйлор наотмашь ударил ее ладонью по лицу.
— Я убью тебя, тварь! — прокричал он.
Глория ошарашенно схватилась за щеку и закричала в ответ:
— У тебя не хватит смелости! И потом, об этом говорят все, все знают, что ты импотент! Ты мне надоел! Я не собираюсь больше тешить твое самолюбие!
— Так ты решила заменить меня тем наглецом в казино?
— Побереги свое давление, иначе у тебя больше вообще никогда ничего с бабами не получится, — насмешливо сказала она, открывая дверь каюты.
Тэйлор в бешенстве швырнул ей вслед стакан, он ударился о стену в нескольких сантиметрах от головы Глории.
Фэннер отстранился от окна и выпрямился.
— Пусть голубки поворкуют, — пробормотал он, сходя на берег, и направился в свой отель.
Глава 3
Фэннер наблюдал, как Найтингейл красит новый гроб, когда вошел Рейджер.
— Для тебя есть работенка, — без предисловий сказал он Фэннеру. — Я заеду за тобой в восемь вечера. Фэннер неторопливо закурил.
— Что за работа? — без особого энтузиазма спросил он.
— Потом увидишь.
— Послушай, Рейджер. Когда я спрашиваю, нужно отвечать, уж если мы работаем вместе. А не хочешь, катись к дьяволу. Так какая работа?
Рейджер потер подбородок большим пальцем.
— Набралась новая партия узкоглазых. Сегодня ночью их нужно перекинуть сюда.
— Хорошо. Я буду ждать.
Не говоря больше ни слова, Рейджер вышел.
— Такой благовоспитанный молодой человек, — с иронией заметил Фэннер. — Мне всегда так хочется съездить ему по морде.
— С ним тебе следует быть поосторожнее. Он очень злопамятный и мстительный. К тому же не терпит соперничества, — заметил Найтингейл озабоченно.
Фэннер задумчиво побарабанил пальцами по крышке гроба.
— Я приму это к сведению, — сказал он и вышел из мастерской.
Керли радостно улыбнулась ему.
— Привет, малышка, — остановился Фэннер. — Что ты пишешь? Мемуары или сопроводительную на тот свет для нового клиента? Хотел бы, чтобы в последний путь меня провожал такой ангелочек, как ты.
Керли еще шире распахнула свои лучистые глаза.
— Зря стараешься, парень, слушать тебя, конечно, приятно, но это не по мне… Так ты все-таки остаешься? Фэннер молча кивнул.
— Виделся с Пайо?
— Да, и не скажу, что я от него в восторге.
— Разве он не красив?
— Как тебе сказать… А сама ты что о нем думаешь?
— Какое твое дело, что я о нем думаю, — с неожиданной горечью сказала она.
Фэннера вдруг осенило. Он присел на край стола.
— Послушай, Керли, не заводись. Карлос что-нибудь значит для тебя?
— А вот это тебя не касается, — отрезала она.
— Да-да, ты права, — поспешно согласился он. — Ты меня просто не правильно поняла. Я думал, может быть, ты хочешь склонить свою курчавую головку на мое мужественное плечо и поведать мне о своих горестях и печалях.