Тайну экспедиции контрабандистов продал, конечно, за деньги дону Ремиго Вальдецу перебежчик.
Управляющий таможнями тотчас же условился с капитаном Ортегой, чтобы не только захватить товар, свезенный на французское судно, товар на громадную сумму, но и овладеть бригом, чтобы этим освободить мексиканские берега от отважного контрабандиста, который долгое время эксплуатировал их.
Вследствие этого была устроена засада в то время, когда французы производили перевозку, и именно в то самое время, когда их лодка подходила к берегу, она внезапно была окружена таможенными и весь экипаж был взят в плен без выстрела, потому что атака была произведена быстро и французы, застигнутые врасплох, не успели взяться за оружие.
По условиям, заключенным между ним и его поручителями, капитан Гишар принял на себя ответственность за целость товаров, которые он должен был провезти тайно. Потеря товара означала для капитана Гишара разорение; кроме того, надо сказать, что у таможенников было пятнадцать человек аманатов, которые обеспечивали жизнь капитана Ортега и дона Ремиго Вальдеца в случае, ежели бы капитан Гишар не согласился сдать свой бриг и задумал задержать на нем мексиканских офицеров.
Итак, меры предосторожности прекрасно были приняты командующим, и как ни отважна была та выходка, которую он сделал, но в ней не было ничего необыкновенного.
С другой стороны, несмотря на выказываемое спокойствие, капитан Гишар совершенно не был так покоен на счет своей лодки и бывшего на нем груза; поэтому, притворяясь тем, что он был готов дать отпор, он решился не доводить дела до крайности.
Следовательно, положение мексиканских офицеров не было так отчаянно, следовало только поступать осмотрительно.
А между тем, по правде, ежели бы капитан Ортега знал, что ему придется ведаться с таким отважным человеком, каким был храбрый марселец, то он не рискнул бы так необдуманно отправиться к нему на борт.
— Все наверх! — скомандовал капитан Гишар. — Мы переменим галс. Господин Гурсо, прикажите приготовить два швартова.
При этой команде, произнесенной с такой холодностью, по пленным пробежала дрожь. Эти снасти очевидно предназначались для того, чтобы отправить их в вечность.
Капитан Ортега сделал несколько шагов для того, чтобы подойти к марсельцу.
— Вы хотите переменить галс, капитан? — сказал он ему вкрадчиво.
— Да, — возразил тот насмешливо, — разве это беспокоит вас?
— Нисколько, капитан.
— Мне хотелось бы подойти к вашему бригу, который слишком отстал позади, хотя он наконец решился следовать за нами.
— Как вам угодно, капитан; но только прежде чем вы прикажете этот маневр, мне хотелось бы сказать вам несколько слов.
— Я согласен, любезный господин, говорите, я слушаю вас.
— Извините, но мне кажется, что нам было бы удобнее в вашей каюте, чем здесь.
— О, не хотите ли вы исповедаться? — спросил он и громко захохотал.
От этой грубой шутки по телу бедного управляющего пробежала нервная дрожь; офицер же не смутился.
— Может быть, — ответил он с хитрой улыбкой.
Капитан, казалось, раздумывал.
— Пойдемте, — сказал он наконец.
И сошедши со шканцев, он направился к своей каюте, куда за ним последовали его пленные.
— Садитесь, и поговорим, — продолжал он, затворяя дверь. — Что хотите вы сказать мне?
— Я хочу сделать вам предложение, капитан, — ответил ему мексиканец.
— Хо, хо!.. — произнес капитан. — Предложение; оно должно быть очень выгодным, чтобы я принял его. Но все равно, расскажите; ничто так не усиливает жажду, как разговор; согласны ли вы с этим мнением?
— Вполне, — ответил офицер, подавая свой стакан, который француз налил до края.
— Теперь рассказывайте, я слушаю вас, — сказал капитан.
— Сеньор Гишар, — продолжал мексиканец, — прежде всего позвольте мне искренно извиниться перед вами. Я не знал вас; теперь я вижу, что вы, действительно, храбрый и отважный капитан.
— Да, да, — ответил тот, улыбаясь, — я пользуюсь этой репутацией на берегу; но продолжайте, пожалуйста, и прямо к делу.
— Дело вот в чем: какой выкуп требуете вы за возвращение нам свободы? — произнес он отчетливо.
— Гм! — произнес капитан, почесав за ухом. — Сознаюсь вам, что я не вижу никакой надобности возвращать вам свободу; так как вы в моих руках, то я предпочитаю оставить вас у себя; вы меня сильно мучили в последнее время, любезный господин.
— Боже мой, это потому, что мы не были знакомы, вот и все; не понимали друг друга, знаете ли вы…