— А что же вы тогда сказали?
— Только то, что у нас имеются шансы застать его там, так как Твердая Рука разбивает обычно на том пригорке свой бивак, когда охотится в здешних местах.
— Но ведь это же пламя его костра? Или, может быть, вы станете утверждать, что это вовсе и ие костер?
— И не подумаю! Неизвестно только, кто развел этот костер. Ведь, кроме Твердой Руки, есть еще и другие охотники, и эта вышка, с которой легко наблюдать за всей окрестностью, давно уже облюбована ими для ночных стоянок.
— Значит, вы полагаете, что Твердой Руки там нет?
— Нет, и этого я не говорил, нинья! — ответил охотник.
— Так скажите же толком, что вы думаете! — воскликнула донья Марианна, сердито стукнув рукой по луке седла. — Право, вы бываете иногда несносным, токайо!
— Не волнуйтесь, токайя, ничего еще не потеряно. Если мы застанем там другого охотника, мы сможем узнать у него, где находится сейчас Твердая Рука.
— А почем вы знаете? Может быть, там вовсе не охотники, а какой-нибудь индеец?
— Нет, индейцев там нет.
— Ну уж на этот раз, Мариано, я попрошу вас ответить: откуда вам это известно.
— Не надо быть волшебником, чтобы разгадать такую простую вещь.
— Вот как! Вы полагаете, что это очень просто?
— Конечно!
— Тогда потрудитесь объяснить мне; учиться, говорят, никогда не поздно.
— Вы все шутите, токайя, а между тем это так: никогда нельзя пренебрегать уроками прерии.
— Ладно, без нравоучений, токайо! Я жду вашего объяснения.
— Так слушайте же. Индейцы, из опасения быть тотчас же обнаруженными, никогда не разводят костра на мексиканской границе. В тех редких случаях, когда обстоятельства вынуждают их к этому, индейцы принимают всевозможные меры предосторожности. Они разводят костры только в глубоко вырытых ямах и употребляют для этого лишь самое сухое дерево, которое они берут с собой в поход. Из глубокой ямы вырывается едва приметное пламя, а сухое дерево горит без дыма и не дает искр. Понятно?
— Но и этот костер едва приметен, мой друг.
— Но он все же виден издалека. И будь это индейцы, они дорого заплатили бы за такую неосторожность!
— Верно, приятель! Сразу виден бывалый человек, — раздался в нескольких шагах от них грубый, но не лишенный добродушия голос.
Путники невольно вздрогнули и, пугливо озираясь, увидели человека, стоящего на тропе. Он опирался обеими руками на ствол ружья. В эту критическую минуту Мариано не растерялся: молниеносным движением он вскинул свой карабин и Навел его на незнакомца.
— Эй, дружок! — продолжал между тем тот, нисколько, по-видимому, не смущаясь враждебными намерениями тигреро. — Смотри, что делаешь! Этак недолго и убить старого приятеля.
— Гм!.. Голос как будто знакомый, — сказал тигреро, не опуская, однако, ружья.
— Еще бы! Тебе да не узнать его!
— Неужели Свистун?
— Наконец-то! Он самый и есть, — усмехнулся канадец.
— Это друг, — сказал тигреро и закинул ружье за спину.
— Кто он? — спросила донья Марианна.
— Траппер, канадский охотник, типичный сын своего народа.
— Вы в нем уверены?
— Как в самом себе; честнейший парень.
— Канадцы недаром слывут за порядочных людей! Спросите его, что он тут делает.
— Хо! Это уж мое дело, — ответил Свистун на вопрос Мариано. — Скажите лучше, куда вы мчитесь ночью в таком неподходящем обществе да еще в такое смутное время?
— А я, как видите, путешествую, — ответил ему в тон Мариано.
— Возможно. Но каждое путешествие предпринимается с какой-нибудь целью. А я, откровенно говоря, не возьму в толк, куда это вы так стремитесь по этой тропе?
— А туда, где мы надеемся встретить человека, которого ищем.
— Гм… Неохота мне что-то допрашивать вас как следует, хотя я, может быть, имею на это право; но вам лучше повернуть назад, чем двигаться вперед. Так я полагаю.
— А это не от меня зависит, Свистун, — отвечал тигреро.
— Почему?
— Потому что не я командую этой экспедицией.
— Не вижу никого другого: ведь вас тут всего двое!
— Вы забываете, сеньор, — вмешалась в их разговор донья Марианна, — простую вещь: когда из двух одна — женщина…
— …то она и командует, — прервал ее Свистун. — Простите, сеньорита, мою забывчивость!
— Прощаю великодушно, — в том же шутливом тоне произнесла донья Марианна. — Но при условии, что вы ответите на некоторые мои вопросы.
— Я слушаю вас, сеньорита.
— Я хотела бы знать, что это за бивак там, вдали?
— Это стоянка охотников, сеньорита.
— Вы знаете этих людей?
— Еще бы, сеньорита! Я сам из их числа.
— Видите ли, сеньор, — после минутного колебания произнесла донья Марианна, — по некоторым важным соображениям мне необходимо немедленно повидаться с одним охотником. Может быть, он находится среди ваших товарищей.
— Вы знаете его лично, сеньорита?
— Да. Его зовут Твердая Рука. Услышав это имя. Свистун быстро приблизился и пристально взглянул на девушку.
— Вы, кажется, сказали, что у вас важное дело к Твердой Руке?
— Очень важное, повторяю вам, сеньор.
— Тогда, значит, вы и есть донья Марианна де Могюер?
— Как вы узнали?
— Не удивляйтесь, сеньорита. Твердая Рука — мой друг. Он предупредил меня, что вы, быть может, будете разыскивать его здесь.
— Он знал? — пробормотала донья Марианна. — Но как он мог знать?
Загадочная осведомленность охотника обо всем, что касалось ее жизни, начинала пугать донью Марианну.
— Он не смел этому верить, сеньорита, он только надеялся, — сказал охотник, словно прочитав ее мысли. — И меня он предупредил о вашем возможном посещении, не вдаваясь ни в какие подробности, поверьте мне, сеньорита. Просто он не хотел затруднять вас излишними розысками и поручил мне оказать вам в этом содействие.
— В таком случае, сеньор, — с обычной своей решимостью произнесла донья Марианна, — прошу вас проводить нас к этому биваку.
— Охотно, сеньорита. Могу вас заверить, что вам окажут там радушный прием, несмотря на отсутствие вашего друга.
— Как?! — воскликнула пораженная донья Марианна. — Его там нет?
— Да вы не волнуйтесь, сеньорита, он скоро вернется.
— Боже мой! — простонала девушка.
— Разрешите мне отправиться вперед, сеньорита, чтобы подготовить все к вашей встрече.
— Да, но Твердая Рука…
— Скоро вернется, — успокаивал ее Свистун. — Я сам уведомлю его. К утру он будет на месте.
— Даете слово, сеньор?
— Честное слово охотника прерий!
— Тогда идите… С Богом! Свистун вежливо поклонился и, взяв наперевес свое ружье, пригнулся и нырнул в кустарник.
— Ну, токайя, теперь мы можем смело двинуться вперед. Я хорошо знаю Свистуна — это добрый и честный парень. Слово его верное.
— Только бы мне встретиться с Твердой Рукой!
— «Встретиться»! Сами видите, какие меры приняты на случай вашего появления в этих краях.
— Вот это-то и пугает меня. Но будь что будет! Едем! С этими словами она стегнула свою лошадь и помчалась вперед. За ней последовал тигреро, так же мало понимавший смысл этого восклицания, как не мог он раньше постичь желания доньи Марианны немедленно увидеться с охотником.
Глава XXX
ЛАГЕРЬ ОХОТНИКОВ
До стоянки охотников было уже недалеко, и наши путешественники прибыли туда на полчаса позднее Свистуна. Однако за это короткое время Свистун, бывалый человек, успел совместно с другими охотниками соорудить для доньи Марианны шалаш из древесных веток. В условиях прерий это был довольно сносный кров.
Стоянка охотников смахивала скорее на военный лагерь, чем на бивак. На подступах к нему высились засеки из цельных срубленных деревьев. У коновязей стояли разнузданные, но оседланные кони. Сторожевые огни, зажженные на одинаковом расстоянии друг от друга, освещали подступы к лагерю. Пять часовых, сидя на корточках с ружьями наизготовку, наблюдали с вышек бастионов за прерией; от их зорких глаз не могло ускользнуть ни малейшее движение в кустарнике. Человек тридцать охотников спали, растянувшись у костров. Это были люди с энергичными и суровыми лицами, в одежде трапперов; на них были меховые шапки, куртки из миткаля, кожаные штаны. Руки их покоились на ружьях; они готовы были открыть огонь при первой же тревоге. Часовые, выполняя, очевидно, заранее полученный приказ Свистуна, молча пропустили наших путников через проход в одной засеке, немедленно закрывшийся за ними. Канадец ожидал гостей перед шалашом.