Она резко ударила по тормозам, и машина остановилась.
— Вот ваш отель, — холодно бросила она. — Я все еще считаю вас мерзким лжецом, Рик Холман.
— Ладно, — пробормотал я. — Ответьте мне только на один вопрос. Если старина Ирв сходит с ума по Бабе Дюан настолько, что нанял бандитов типа Алекса и шофера, чтобы защитить ее, то почему же вы вертитесь все время вокруг него, утопая в мехах и драгоценностях?
— Я уже сказала, что вам этого не дано понять, — ответила она, четко отмеряя нужное количество яда в каждом слове. — И не собираюсь оправдываться. Но советую вам учесть следующее. Вы сегодня так унизили Ирвинга, что я ломаного гроша не поставлю на то, что вы останетесь в живых до конца недели!
— А что вы скажете о Бабе Дюан, мое солнышко? — спросил я. — Поставите вы ломаный грош на ее шанс выжить до конца недели?
— Убирайтесь! — яростно выдохнула она.
— Вам бы нужно радоваться — ведь появился наемный убийца, чтобы разобраться с вашей соперницей, милая. — Я злорадно ухмыльнулся. — Насколько я знаю, первые три попытки убрать ее были, как мне представляется, совершенно любительскими. Вы должны быть просто счастливы, видя профессионала и понимая, что вам не нужно хлопотать о четвертой попытке.
Внезапно она стремительно повернулась ко мне и влепила пощечину. Я схватил ее за руки и прижал их к сиденью, стараясь подавить столь неожиданную вспышку ярости.
— Подумайте, между прочим, вот над чем, милочка: если Бабе Дюан убьют, вы — подозреваемая номер один. И еще. Умрет Бабе или нет, старине Ирву не отвертеться от своих наемников. Они не отстанут, так как убедились, что он мелкий замухрышка, охваченный неодолимой ненавистью, — но богатый замухрышка. Они отнимут все, что у него есть, медленно, профессионально и жестоко, небольшими долями.
— Вы выжили из своего непотребного ума, — неуверенно рассмеялась Соня. — Если вы хоть на секунду поверите, что Ирвинг допустит…
— Кирш просто чудовище, — заметил я гневно. — Он захочет отнять у Хойта все — и даже этого ему будет мало. Вот вам еще один повод для размышлений, радость моя. Когда в очередной раз этот садист посмотрит на вас своими стеклянными моргалками, попытайтесь определить, как высоко он вас ценит в списке вещей, принадлежащих Ирвингу Хойту!
Я отпустил ее руки, вышел из машины и забрал чемодан с заднего сиденья. Громко хлопнув дверью, я все же сказал напоследок:
— Когда вам понадобится помощь, радость моя, приходите ко мне. — И зашагал в отель. Дойдя до двери, я оглянулся и увидел, что она все еще сидит за рулем. Ее изящный силуэт, казалось, был окутан атмосферой отчаяния.
Через пятнадцать минут, когда я удобно устроился в своем номере с огромным бокалом бурбона в руке, затрещал телефон.
— Звонок из Лос-Анджелеса, мистер Холман, — сказал оператор. — Одну минутку.
Я ждал, терпеливо слушая щелчки и еле слышные голоса, которые налаживали линию длиною в три тысячи миль. Вскоре в трубке раздался пугающе громкий голос.
— Рик, мальчик мой! — Язык говорившего заметно заплетался, значит, он уже основательно нагрузился. — Как дела в Нью-Хейвене?
— Я в Нью-Блейдене, но ты не очень сильно ошибся, — ответил я. — Кажется, все нормально. Как ты, Лестер?
— Отлично. Перл не хочет со мной говорить. Она боится за свою репутацию: вдруг распространятся слухи, что она связалась с парнем, который общается с педиками. Представляешь, что ты натворил прошлой ночью?
— Мне придется выставить тебе счет за дополнительно оказанные услуги.
— Пока я открыл для нее счет в шикарном ресторане. Думаю, через тройку недель она пополнеет и кости не будут так сильно выпирать, — самоуверенно заявил Лестер. — Как там Максин?
— Она выглядит потрясающе! Чарли Хатчинс не отходит от нее ни на шаг.
— Я ведь говорил тебе, мой мальчик, Чарли следовало бы держаться от нее подальше, но он, конечно, ни за что не согласится. Как она выглядит?
Я старался попусту не заводиться.
— Лестер, старина! Ты что, не помнишь? Ведь это ты был на ней когда-то женат, и ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, как она выглядит?
— Я помню, — тихо вздохнул он. — Но мне хотелось бы услышать независимое мнение. Во что она была одета?
— За кого ты меня принимаешь? За редактора журнала мод? — оскорбился я. — Она была в шелковом платье. И платье выглядело великолепно, как и все остальное.
— Она вспомнила добрым словом старика Лестера?
— Конечно, его самого и особенно его контракт!