Однако сам по себе вечер был приятный. Поэтому вместо того, чтобы предаваться тоске, я решил поплавать в бассейне во дворе. Что еще, к черту, делать?
Не спеша я проплыл несколько раз по всей длине бассейна, иногда ложась на спину, а спустя некоторое время пришел к выводу, что не мешает еще немного выпить. И как раз только что вытерся, как в дверь позвонили. Пройдя к выходу, я зажег свет у крыльца и открыл дверь.
Передо мной в ярком свете лампочки стояла очаровательная рыжеволосая девушка. Волосы волнистым потоком струились по ее плечам, а в глубине сияющих зеленых глаз угадывалось обещание чувственного восторга, подкрепленное пухлыми розовыми губками. Под тонким зеленым шелком взволнованно вздымалась полная грудь.
— Вы Рик Холман? — спросила она грудным голосом.
Мне удалось наконец отклеить язык от нёба.
— Я это он, — отозвался ужасно глупо.
— Я так рада! — Девушка тепло улыбнулась, отчего у меня взбурлила кровь. — Можно войти?
Распахнув дверь как можно шире, я прижался к стене на случай, если она занервничает и передумает. Красотка прошла через прихожую прямо в гостиную, и я быстро закрыл дверь. Поколебался, не запереть ли ее, но побоялся вспугнуть это сказочное видение.
— О, вы как раз выпиваете! — продемонстрировала она свою наблюдательность, когда я вошел вслед за ней в гостиную. — Я тоже не возражаю против бурбона, если это вас не затруднит.
В мгновение ока я приготовил напиток и вручил ей бокал.
— Спасибо, — поблагодарила она и внезапно погасила улыбку. — Мне необходима ваша помощь, мистер Холман.
— Рик, — машинально поправил я ее.
— Рик. Мне совершенно необходимо беспристрастное мнение. Вы не возражаете?
— Не возражаю, — пробормотал я. — А против чего?
— Подержите это минутку. — Она протянула мне бокал.
Я послушно держал его, раздумывая, что за чудачка свалилась мне на голову. Тем временем девушка нагнулась, подхватила подол платья и вдруг подняла его вверх до самой талии. У нее оказались загорелые, покрытые легким пушком ножки, стройные, как молодые сосенки. Черное бикини плотно облегало бедра восхитительной формы.
— Что вы об этом думаете, Рик? — обеспокоенно поинтересовалась она.
— О чем? — тупо спросил я.
— Мне двадцать три года, — объявила красотка. — Так можно ли о моих ногах сказать, что это ноги двадцатитрехлетней девушки?
— Безусловно! — пылко подтвердил я.
— Но можете ли вы сказать, что такие ножки встречаются у каждой девушки моего возраста?
— Никогда! У вас редкие ножки, не просто красивые, а великолепные, потрясающие ножки! — взахлеб заверил я ее.
— Благодарю вас.
Она опустила подол платья, после чего повернулась на сто восемьдесят градусов и встала ко мне спиной. В следующий момент одним движением расстегнула «молнию», и платье с легким шелестом упало к ее ногам. Девушка перешагнула через него и вновь повернулась ко мне лицом, одетая только в черные трусики. Ее полные высокие груди, украшенные большими темно-розовыми сосками, попирая закон всемирного тяготения, дерзко выдавались вперед.
— А фигура? Надеюсь, и такая фигура встречается не у каждой моей ровесницы?
— У вас изумительная фигура! Не просто красивая, а великолепная. Потрясающая фигура!
— Манни обычно так и говорил, — вдруг погрустнела она.
Тут меня вдруг озарило!
— Господи, да вы — Соня!
— Соня Дайтон, — подтвердила она. — Вы успокоили меня, Рик, и я вам очень благодарна.
Я поторопился сунуть ей в руки бокал, пока эта глупышка не вздумала снова надеть платье.
— Соня, у вас самая потрясающая фигура и ножки, которые мне когда-либо приходилось видеть. — У меня почему-то охрип голос. — Честное слово, я уже буквально схожу с ума от желания!
Она недоверчиво поглядела на меня:
— То же самое мне всегда говорил Манни.
— Кого, к черту, интересует, что вам говорил этот старый осел?! — взорвался я и, спохватившись, выдавил из себя улыбку. — Прошу прощения, вовсе не хотел кричать.
— Все в порядке, — мило улыбнулась красотка. — Но как бы вы себя чувствовали, если бы вам предпочли пятидесятилетнюю кошелку с лицом как задник у бульдозера?
— Агата? — Я стал медленно прозревать. — Агата Гранди?
— Кажется, ее зовут именно так, — презрительно фыркнула она.
— Агата Гранди… и Манни Крюгер?!
— Нечего повторять, когда я уже все сказала! Господи, до чего же это отвратительно!