— Хорошо. — Я пожал плечами. — Тогда закажите мне такси, пока я выпью на дорожку.
Его лицо напоминало штормовой закат над Большим Каньоном.
— Для этого есть швейцар!
— Зачем мне швейцар, когда есть Чарли Хатчинс? — усмехнулся я.
Трясущимися от гнева пальцами он достал из бумажника билет на поезд и бросил его на стол передо мной.
— Попробуйте провалить это дело, Холман, — прошипел он. — И я так вас ославлю на Западном побережье, что даже лучшие друзья не захотят знаться с вами… Мы вместе с крошкой Максин уж позаботимся об этом, поверьте.
Было около восьми часов вечера, когда я сошел с поезда в Нью-Блейдене, и не успел сделать и четырех шагов, как возле меня возник здоровенный парень в шоферской фуражке, щегольской серой униформе и козырнул мне.
— Мистер Холман? — вежливо осведомился он.
— Да, — безучастно ответил я.
— Я возьму ваши чемоданы, сэр.
Я последовал за ним к сверкающему серому «кадиллаку», стоявшему в пятидесяти футах, и подумал, что Джо Фрайберг очень любезен, если прислал за мной свой собственный лимузин. Когда я подошел к «кадиллаку», шофер — весь вежливость и внимание — уже придерживал открытую дверь. Я уселся на заднее сиденье, дверца мягко щелкнула, и женский голос — прохладный как летний бриз — произнес: «Приятно лично познакомиться с вами, мистер Холман, после всех восторженных отзывов, которые я слышала о вас!»
Высокая элегантная блондинка, занимавшая сиденье рядом со мной, смотрела на меня, явно забавляясь. Ее волосы были заколоты на макушке с искусной небрежностью, чтобы не отвлекать внимания от тонких классических черт лица. В глазах цвета полированной бирюзы светился ум, чувственный рот нельзя было назвать вызывающе сексуальным. Крупные висячие серьги, украшенные камнями, отбрасывали блики при каждом повороте ее головы. Платье без бретелек из шелкового креп-жоржета, плотно облегая бюст, чтобы подчеркнуть небольшую высокую грудь, от талии переходило в широкую юбку. На плечи был небрежно наброшен норковый палантин, переливающееся ожерелье озорно подмигивало с ее шеи.
— Удивлены, мистер Холман? — спросила она светским тоном. — Или вы всегда так молчаливы?
— Как вас зовут?
— Не время вдаваться в подробности. — Она негромко рассмеялась. — Мое имя Соня Скотт.
— Спасибо, — ответил я сдержанно. — Теперь, если меня попросят описать идеальную блондинку, я просто скажу «Соня Скотт».
Машина плавно неслась вперед, а спина шофера была так напряжена, будто он сидел за рулем по команде «смирно».
— Очаровательный комплимент, мистер Холман, — равнодушно поблагодарила Соня Скотт. — Он бы мне еще больше понравился, не знай я, что вы сегодня уже много практиковались, причем в высшей лиге — с самой Максин Барр.
— Ненавижу, когда в мою искренность не верят с первого взгляда, — не остался я в долгу. — Однако очень мило с вашей стороны встретить меня у поезда — мило и неожиданно.
Она удобно откинулась на спинку сиденья.
— Я поступила так из сострадания, мистер Холман. Вы приехали неожиданно и совсем-совсем один, как странник в чужой стране. По правде говоря, у меня наворачивались слезы на глаза от одной мысли об этом, и я поехала встретить вас. Как раз такие вот маленькие импульсивные жесты вносят немного тепла в нашу беспросветную жизнь, не правда ли? — Она достала из сумочки изящный платиновый портсигар и аккуратно выбрала сигарету. — Лично я стремлюсь к простой жизни. — Наступила короткая пауза, пока она прикуривала от зажигалки, украшенной драгоценными камнями, после чего тряхнула локонами, как бы слегка недовольная собой. — Ну вот, опять я за свое. Как всегда, слишком много болтаю. Может быть, у меня прогрессирующий невроз, как вы думаете?
— А может быть, вы просто тянете время? — ответил я вопросом на вопрос. — Тогда вам лучше придвинуться поближе и затеять любовные игры. Этим я готов заниматься часами.
Уголки ее губ насмешливо опустились.
— Мне вовсе нет нужды занимать вас часами, мистер Холман, хотя, должна признаться, это меня позабавило бы, — нам осталось ехать всего несколько минут. — Она спокойно глянула в окно, потом перевела взгляд на меня, издав горловой смешок. — Вы верите, что нужно идти напролом, навстречу вашей судьбе, какой бы ужасной она ни оказалась, мистер Холман? Или так же, как и я, стучите по дереву перед каждым очередным шагом?
— Поскольку сейчас вы являетесь частью моей судьбы, я верю в то, что можно бесстрашно подсесть к вам поближе, пока мы оба не окажемся нерасторжимо связаны одной судьбой, милая Соня, — сказал я с блаженным выражением на лице. — Что это, вы, кажется, начинаете нервничать, мисс Скотт?