— Куда?
— В сторону площади Майор.
— А слуга?
— Вернулся в дом.
— Ты уверен, что они тебя не видели?
— Уверен.
— Хорошо. Стой тут и никуда не ходи. До свидания!
— До свидания! — человек исчез в темноте.
Дон Хаиме и Лопес повернули коней. Вскоре достигли площади Майор.
Дон Хаиме, видимо, хорошо знал, куда надо ехать, потому что, не задумываясь, сворачивал с улицы в улицу.
Вскоре они подъехали к приюту святого Антония, но не остановились. К городу уже съезжались торговцы.
В нескольких шагах от приюта, в том месте, где на скрещении шести дорог стоит каменный крест, дон Хаиме остановился и опять пронзительно свистнул.
В ту же минуту кто-то, лежавший у подножия креста, поднялся и неподвижно застыл перед доном Хаиме.
— Не проезжал ли здесь всадник на пегом коне в войлочной шляпе? — спросил дон Хаиме.
— Проезжал, — ответил незнакомец.
— Давно?
— Час назад.
— Он был один?
— Один.
— Куда поехал?
— Туда, — ответил незнакомец, указывая на вторую дорогу слева. — Должен ли я ехать с вами?
— А где твоя лошадь?
— В загоне, возле приюта святого Антония.
— Далеко, мне некогда тебя ждать. Оставайся тут!
— Слушаюсь.
Человек снова лег у подножия креста, а всадники поехали дальше.
— Он, наверняка, отправился в Пало-Кемадо, — произнес дон Хаиме.
— Вы правы, — отозвался Лопес, — как это я раньше об этом не догадался.
Они молча ехали около часа и, наконец, увидели темные контуры какого-то здания.
— Вот Пало-Кемадо, — сказал дон Хаиме. Проехав еще немного, они остановились. Громко залаяла собака.
— Черт возьми! — произнес в сердцах дон Хаиме. — Надо уходить, проклятый пес нас выдаст.
Они пришпорили коней и помчались во всю прыть. Но вскоре снова остановились, и дон Хаиме спешился.
— Спрячь где-нибудь лошадей, — сказал он, — и жди меня!
Лопес ничего не ответил, он не был болтлив.
Дон Хаиме тщательно осмотрел оружие, лег на землю и медленно пополз в сторону ранчо Пало-Кемадо. Приблизившись, он увидел с десяток привязанных лошадей, а рядом с ними нескольких человек.
Один, вооруженный длинным копьем, стоял у дверей. Видимо, это был часовой.
Дон Хаиме остановился, не зная, что предпринять. Однако дон Хаиме решил во что бы то ни стало узнать, что привело сюда этих людей. А решений своих, как известно читателю, дон Хаиме никогда не менял.
Те, кто был в ранчо, видимо, сделали все, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
С необычайной осторожностью он снова пополз вперед, извиваясь, словно змея.
Он не направился прямо к ранчо, а обогнул его, чтобы убедиться, нет ли с другой стороны часового.
Как и предполагал дон Хаиме, позади ранчо не было никого.
Он осторожно поднялся с земли и осмотрелся. К дому примыкал загон для скота, обнесенный живой изгородью. Он казался совершенно пустым. Дон Хаиме нашарил в загородке отверстие и пробрался в загон, откуда уже нетрудно было пройти к дому. Его только удивило, что собака до сих пор не залаяла. А не залаяла она потому, что ее увели в дом и посадили на цепь, опасаясь привлечь внимание индейцев, которые как раз в это время несут на продажу в город свой товар.
Осмотрев стену дома, дон Хаиме нашел дверь, которая почему-то не была заперта и открылась, едва он ее толкнул.
Дверь вела в коридор, довольно темный, но из другой двери сюда проникал свет и видно было сквозь щели, что там происходит.
Большая комната была освещена единственным факелом.
Трое мужчин, закутанных в плащи, сидели за столом, уставленном бутылками и кубками, и о чем-то горячо спорили.
Дон Хаиме тотчас узнал их; это были дон Фелиппе, полковник герильерос, дон Мельхиор де ля Крус и дон Антонио де Касебар.
— Наконец-то, — радостно прошептал дон Хаиме, — я все узнаю! — и он стал прислушиваться к разговору.
Говорил дон Фелиппе. Язык у него заплетался. Он, видимо, изрядно выпил и старался в чем-то убедить своих приятелей, а те не соглашались.
— Нет, сеньоры, — упрямо твердил он, — я не отдам вам письма! Будь я проклят! Я честный человек. — Каждое слово он сопровождал ударом кулака по столу.
— Но, если вы хотите во что бы то ни стало оставить письмо у себя, хотя вам приказано передать его нам, как можем мы выполнить данное нам поручение? — возразил дон Мельхиор.
— И как мы докажем, — подхватил дон Антонио, — тем, с кем нам придется иметь дело, что это поручено именно нам?