— Ничего не случилось. Она не расставалась со своей подругой… вот и все.
— А их не разлучили?
— Нет, сударь мой! Это вас успокаивает, не правда ли?
— А! Теперь я понял!
— Что поняли, капитан? Ну-ка посмотрим. — Охотник опрокинул целый стакан водки.
— Лизбет… Так, кажется, ее звали?
— Ее и теперь так зовут, — заметил охотник. — Имени она не меняла. К чему?
— Допустим. Итак, Лизбет любил честный и храбрый моряк коммерческого флота, большой друг нашего семейства. Полагаю, он один из тех, кто спас девушек…
— Вы близки к истине, капитан.
— Да, он счастливее меня, этот милый Луи…
— Это благодаря девушке. Не стану скрывать, вы сами почти обо всем догадались. Как велика, однако, сила любви!
Каким-то образом девушке удалось сообщить моряку о том, что ее с подругой похитили. А он не терял времени.
— Вот почему Луи взял с меня клятву ждать полгода! — вскричал молодой человек вне себя от радости.
— Совершенно верно! Скоро, капитан, вы увидите свою Жанну!
— Да услышит вас небо, мой честный друг! Но где они сейчас? Вам это известно?
— Нет, неизвестно. Но я их найду, не сомневайтесь. В степи все на виду. Тем более хорошенькие женщины. Сейчас одиннадцать часов. Поспим до двух, а как только взойдет луна, отправимся в путь. К тому времени лошади отдохнут. Таким образом, за ночь мы проедем значительный отрезок пути.
Несмотря на свое нетерпение, капитан согласился. Предложение охотника было вполне разумным, к тому же капитан знал, что Желтая птица зря времени терять не станет.
Отдохнув хорошенько, путники встали, оседлали лошадей и поскакали во весь опор. Благо, багаж у них был нетяжелый. В случае нужды его вообще можно было бросить.
Путники выехали из деревни той же дорогой, какой приехали. Никто не встретился им, ничего примечательного с ними не случилось, хотя следы попадались самые разные.
На второй день к вечеру, перед самым закатом, Желтая птица остановился у громадного, одиноко стоявшего дерева. Спешился, осмотрел его и позвал капитана.
— Взгляните, — сказал охотник, указав на всаженные в ствол треугольником пули.
От верхнего угла шли две вертикальные линии. Это был условный знак, понятный одному охотнику.
— Что это значит? — спросил капитан.
— Это значит, что наши друзья недалеко, — ответил охотник.
— Как вы это узнали?
— Мы ехали по их следу, ни на шаг не отклоняясь в сторону.
— Вы уверены?
— Еще бы! Если не случится чего-либо непредвиденного, мы догоним их нынче же вечером.
— Боюсь вам поверить!
— Хороша похвала, капитан, — проворчал Желтая птица.
— Не сердитесь, друг мой, — промолвил молодой человек, устыдившись. — Если все кончится благополучно, я вам буду обязан таким большим счастьем, что даже не знаю, чем смогу отблагодарить.
— Ладно, ладно! Я делаю, что могу! Если вы полагаете, что я сам не заинтересован в успехе нашего дела, то ошибаетесь, капитан. А пока я требую от вас одного…
— Чего именно? — перебил Гастон.
— Чтобы вы верили человеку, который никогда не обманывает друзей, а врага надуть сам Бог велит.
— Я верю вам, приятель.
— Тогда в путь!
— В путь!
Они вскочили на лошадей и поскакали.
Глава XIV
СЛУЧАЙ ОКАЗЫВАЕТСЯ МУДРЕЕ
ДОКТОРА ФРЭНСИСА ДЕ ВЕРДЬЕРА
Вы уже знаете, читатель, что доктор Фрэнсис де Вердьер поскакал следом за Желтой птицей и Гастоном Дюфальга.
Но он потерял много времени.
Надо было свернуть палатку, навьючить лошадь, а она как нарочно убежала в степь и пришлось ловить ее арканом.
Как доктор ни спешил, выехать ему удалось только в шесть часов вечера.
В долине, милях в двух от бивака мормонов, его дожидался отряд человек в тридцать. Место это выбрал покойный Густон, поверенный в делах доктора и его агент у мормонов, чтобы прямо оттуда без боя отправить похищенных девушек в Дезерет или Фильмор.
Выше уже говорилось, что Соединенные Штаты послали войско против мормонов, и по донесениям шпионов оно быстро приближалось к владениям Святых последнего дня. Именно поэтому мормоны старались избегать излишних осложнений, тем более из-за такого пустяка, как похищение девушек.
Только к полуночи доктор достиг стана мормонов, охраняемого его сообщниками или союзниками, как будет угодно читателю.
Мормоны были настоящими фанатиками, о чем говорит их суровая внешность. В зависимости от обстоятельств они могли стать либо благородными мучениками, либо тяжкими преступниками, защитниками великой идеи или вершителями низкой мести.