Конь дона Мельхиора с простреленной головой рухнул на землю.
В это время вдали показался отряд верховых, они мчались к засаде.
Впереди ехал Гилляр.
Он подскакал к Мельхиору, опередив графа и мажордома.
Мельхиор тем временем, превозмогая боль, поднялся с земли и попытался поднять лежавшую без чувств донью Долорес.
— Черт возьми! — вскричал Гилляр. — Вы, сеньор, поступаете, как вам вздумается, устраиваете засады. Но прежде чем снова с вами связаться, я лучше сверну себе шею!
— Сейчас не время для шуток, — ответил дон Мельхиор, — моя сестра лежит без сознания!
— А кто виноват? — крикнул Гилляр. — Чтобы похитить свою сестру, неизвестно зачем, вы пожертвовали двадцатью храбрыми солдатами! Но больше такое не повторится, клянусь! Теперь все кончено!
— Что вы хотите этим сказать? — надменно спросил дон Мельхиор.
— Я попросил бы вас доставить мне удовольствие и убраться отсюда, куда вам будет угодно, только не в одном со мной направлении. Я не желаю вас знать! Надеюсь, вы меня поняли?
— Хорошо понял, сеньор, и не собираюсь злоупотреблять вашим терпением. Дайте мне двух лошадей, для меня и сестры, и я тотчас уеду.
— Лошадей? Больше вы ничего не хотите? Что же до вашей сестры, то вряд ли вам позволят ее увезти. Видите? Сюда приближаются три всадника!
Дон Мельхиор понял, что сопротивление бесполезно, скрестил руки на груди и, бледный от злобы, с вызывающим видом ждал.
Гилляр, между тем, пошел всадникам навстречу. Увидев его, граф, Доминик и Лео Карраль, а это были они, встревожились. Кто знает, что у этого бандита на уме?
Гилляр рассеял их сомнения, сказав:
— Вы вовремя подоспели, сеньоры. Надеюсь, вы не заподозрили меня в непорядочности и верите, что никакого отношения я ко всему этому не имею?
— Разумеется, — вежливо ответил граф.
— Весьма вам за это признателен. Как я понимаю, вы хотите увезти эту молодую особу?
— Совершенно верно, сеньор!
— А если я не позволю вам? — спросил Мельхиор.
— Я размозжу вам голову, сеньор, — холодно произнес Гилляр. — Лучше не сердите меня, а убирайтесь по-хорошему, не то я отдам вас в руки ваших врагов.
— Что же, я уйду, мне ничего больше не остается, — с затаенной обидой ответил дон Мельхиор и обратился к графу: — Мы еще встретимся, сеньор, и, надеюсь, силы тогда будут равны.
— Вы уже раз просчитались. Бог мне помог и, если понадобится, снова поможет!
— Это мы еще увидим! — глухо сказал Мельхиор, намереваясь удалиться.
— Не желаете ли узнать, что с вашим отцом? — гневно спросил Доминик.
— У меня нет отца! — в ярости вскричал дон Мельхиор.
— Вы правы, нет! — с презреньем ответил граф. — Потому что вы убили его!
Дон Мельхиор вздрогнул, бледность покрыла его лицо, на губах появилось подобие улыбки и с криком:
— Дорогу! Дорогу убийце! — он стал удаляться. Все расступались, с ужасом глядя на негодяя.
— Да, сущий дьявол, — сказал Гилляр, качая головой и крестясь. Глядя на него, перекрестились и солдаты.
Доминик бережно взял на руки донью Долорес, положил на лошадь графа и повез.
Наконец, все, вместе с Гилляром, возвратились к дону Андресу. Слуги уже успели перевязать ему раны.
Граф распорядился соорудить из веток носилки, постелить плащи и положить на носилки дона Андреса с дочерью. Старик все еще не приходил в себя.
На прощанье Гилляр сказал графу:
— Нет слов, чтобы выразить вам свое сочувствие в связи с постигшим вас несчастьем. Дон Андрес — испанец, и все испанцы — враги Мексики. Но в нынешнем своем положении старик вызывает глубокую жалость.
Молодые люди поблагодарили разбойника за сочувствие и тронулись в путь. Один из слуг поскакал вперед, чтобы сообщить родственникам дона Андреса о его прибытии, и они выехали навстречу.
Глава XIX
ОСЛОЖНЕНИЯ
Луис замолчал.
Дон Хаиме слушал его спокойно, не прерывая, только глаза лихорадочно блестели.
— Это все? — спросил он Луиса, когда тот кончил свой рассказ.
— Все, ваша милость!
— Каким образом вы узнали все подробности этого ужасного происшествия?
— От Доминика. От расстройства он едва не лишился. рассудка и, как только узнал, что я отправляюсь сюда, велел мне вам все рассказать…
— Больше у него не было для меня никаких поручений? — перебил дон Хаиме Луиса, сверля его взглядом.
Луис, смешавшись, пробормотал:
— Ваша милость!
— К черту церемонии! — вскричал дон Хаиме. — Выкладывай все начистоту.