— На шкаф?
— Да.
Элизабет хлопнула по шкафу рукой. Юстес свесился сверху.
— Я ее вижу, — сказал страдалец с несмелой надеждой. — А ты?
Элизабет ответила не сразу. Она жалела брата, но Провидение послало ей дар, и глупо им пренебречь. Как многие женщины, лгать она не любила. А все же…
— Ты видишь ее? — спросила она.
— Да вон, на шкафу.
— Там какая-то палочка. Натти вздохнул.
— Нет-нет. Значит, не видишь. Так я и думал. Она едва не сдалась, но взяла себя в руки.
— Расскажи мне все, как следует. Этого он и хотел.
— Ах, Натти, как глупо!
— Да.
— Доктор же запретил!
— Я знаю.
— Помнишь…
— Помню, помню. Все.
— Что ты хочешь сказать?
— Завязываю.
Элизабет нежно обняла его.
— Молодец! Знаешь, это не так уж серьезно. Просто — предупреждение.
— Да уж…
— Тебе сразу станет легче.
— А ты ничего не видишь?
— Что именно?
— Я понимаю, это мне кажется, но со шкафа слезает обезьяна.
— Ну, что ты!
— Слезла. Идет по ковру.
— Где?
— Уже ушла.
— О!
— Элизабет, что мне делать?
— Лечь и уснуть.
— Я не усну. Разволновался, знаешь…
— Бедненький!
— Лучше я погуляю.
— Прекрасная мысль.
— Вообще буду гулять. И сяду на диету. Кажется, у Чалмерса есть гантели… Ну, я пошел.
На лестнице он остановился и посмотрел на террасу.
— Что там? — спросила сестра.
— Мне показалось, она сидит в гамаке. И он поскорее выбежал из дома.
Элизабет все поняла. Она читала газеты и знала о питомцах леди Уэзерби. Знала она и то, что эта леди сняла неподалеку дом.
Юстеса надо немножко подержать, на всякий случай. Быть может, второй сеанс не понадобится, но все может быть. Она взяла банан и направилась к гамаку. Гость охотно взял угощение. Он понял, что ему ничего не грозит. Так и застал их лорд Долиш.
— Куда ушел ваш брат? — спросил он. — Пробежал мимо меня. О, Господи, что это?
— Обезьяна. Не пугайте ее, она нервная. Она почесала Юстеса за ухом.
— Натти ушел погулять. Он решил, что видел ее.
— Нет, — твердо ответила Элизабет. — Запомните, никакой обезьяны здесь не было.
— Не понимаю. Она объяснила.
— Теперь ясно?
— Да. Сколько же вы ее продержите?
— Дня два.
— А где?
— В сарае. Натти туда не ходит, там пчелы близко.
— Вы не знаете, чья она?
— Знаю. Леди Уэзерби.
— Уэзерби?
— Да. Босоножки. Сейчас они сняли здесь дом. Про обезьяну я читала в газете. А так они тут не водятся.
Билл не ответил. Его осенила мысль. Несколько дней он гадал, как бы проникнуть к этой леди. И вот вам, пожалуйста! Выдавать Элизабет не надо. Он просто скажет, что видел беглянку. Может быть, потом он ее отведет…
— О чем вы задумались?
— Да так, ни о чем.
— Надо ее пристроить на ночь.
— А… да-да… Элизабет встала.
— Наверное. Натти вот-вот явится.
Явился он через два часа, усталый, грязный, но веселый.
— Ни разу не встретил, — сказал он сестре. — Ни единого раза.
Элизабет поцеловала его и пошла греть воду, но он сказал, что помоется холодной. Здоровье и только здоровье! Прежде чем уйти, он попросил у Билла гантели.
— Надо заняться собой, — заметил он.
— Надо?
— Еще как! Мне показалось, что я вижу обезьяну.
— Да?
— Вот как вас. А что вы с ними делаете? Размахиваете? Так… так… Ясно. Спокойной ночи.
Однако ночь спокойной не была. Билл обдумывал планы на завтра.
Леди Уэзерби совсем измучилась. Она и не подозревала, что Роско Шериф так рьяно возьмется за дело и добьется таких результатов.
Издатели буквально загорелись. Событий не хватало. Все было тихо — ни тебе убийств, ни аварий. Побег Юстеса давал неплохие возможности. В доме поселились три репортера, и Ренч становился все мрачнее.
Все это мучило хозяйку. Она собиралась пожить растительной жизнью — а как ею поживешь в таких условиях? Об этом и думала она, когда явился Ренч и доложил о каком-то посетителе.
В старые дни Полли Дэвис быстро разобралась бы с ним, но положение обязывает.
— Из какой-нибудь газетки?
— Нет, м'леди. Я не думаю, что он связан с прессой. Что-то в манере дворецкого удивило ее. Он как будто оттаял.
Дело в том, что Билл произвел на него большое впечатление. Сам собой припомнился дом вдовствующей герцогини. Поистине, бездна бездну призывает.[10]
— Где он?
— Я провел его в гостиную, м'леди.
Спустившись, леди Уэзерби увидела высокого, несколько взволнованного человека.
Билл и впрямь волновался. Он понял, как нелепа его миссия. Что надо сказать? Почти наверное он покажется ей полным кретином. Однако, увидев хозяйку, он подуспокоился. Страшной она не была, скорее — веселой, приветливой.
— Я насчет обезьяны, — начал он. Леди Уэзерби расцвела.
— О! Вы ее видели? Расцвел и он.
— Да, вчера вечером.
— Где же?
— Я тут живу по соседству, на ферме. Она зашла в комнату.
— В комнату?
— А потом… э-э… ушла. Хозяйка огорчилась.
— Значит, вы не знаете, где она? Не желая лгать, Билл промолчал.
— Спасибо, что сказали, — поблагодарила леди. — Хоть какая-то зацепка. Мы знаем, в какой он стороне.
Билл понимал, что беседа окончена, и гадал, как бы ее продолжить.
— Э-э… — начал он.
— Да?
— Простите…
— Слушаю, слушаю.
— Э…а…
— Да что вы тянете!
Она старалась выражаться иначе, но срывы бывали. Вот, вчера она велела Ренчу заткнуться, он чуть не ушел. Однако Билл сразу почувствовал себя легко и просто.
— У вас гостит мисс Фенвик? — спросил он. Хозяйка просияла.
— Вы с ней знакомы?
— О, да!
— Мы очень дружим. Работали вместе в Англии.
— Она мне рассказывала.
— И еще, она была подружкой у меня на свадьбе.
— Да.
Леди Уэзерби совсем разомлела, а в такие минуты она становилась болтливой.
— Какое было время! — весело сказала она. — Ни у кого ни гроша, у Алджи — меньше всех. На свадебный завтрак не хватило денег. Пришлось заложить часы и обручальное кольцо.
Комната зазвенела от смеха. Билл пришел в восторг. Если так пойдет, она ему быстро все расскажет.
— Мисс Фенвик сейчас нет?
— Она ушла с Дадли. Вы не знакомы?
— Нет.
— Это ее жених.
Леди Уэзерби не любила огорчать людей. Она была очень доброй. Если уж надо сказать что-нибудь неприятное, она вела дело так мягко, так осторожно, что потерпевший удивлялся: «И всего-то?» Но сейчас, в полной простоте, она буквально сразила гостя.
— Я так рада, — продолжала она. — Собственно, я их и свела. Написала, чтобы она ехала сюда на «Атлантике», а он тоже на нем плыл. Мне показалось, что они друг другу подходят. Он сразу влюбился, да и она, я думаю, вот они уже обручились. Как раз в воскресенье.
— В воскресенье!
Нет, что же это? Именно в воскресенье она расторгла помолвку с ним.
— Да, в девять вечера. Луна светила, музыка играла. Прямо третий акт пьесы!
Так, думал Билл. На ферме поужинали в восемь. Потом он шел по лесу. Получается, что она обручилась с этим типом раньше, чем встретила его.
— Ей очень повезло, — продолжала леди, поворачивая нож в ране. — Дадли — прекрасный человек, а кроме того, у него тридцать миллионов. Очень доходное дело, автомобили. Вы, конечно, слышали — Пикеринг?
Билл поднялся и постоял, держась за спинку кресла. Что-то такое он ощущал, когда получил нокаут.
— Я… мне пора, — выговорил он.
— Автомобиль подъехал, — сказала леди. — Наверное, это они. Не подождете?
Он покачал головой.
— Ну, что ж, в другой раз. Как же, друг Клары. Спасибо вам за Юстеса.
Билл взялся за ручку, но кто-то повернул ее с другой стороны.
— А вот и Дадли, — сказала леди. — Дадли, это Кларин приятель.
Дадли Пикеринг знакомился с людьми серьезно и солидно. Он твердо пожимал руку, заглядывал в глаза и говорил два-три прочувствованных слова. Руку он пожал, в глаза заглянул, но ничего не сказал, скорее — удивился или даже испугался.
Молчал и Билл. Словом, оба молчали. Зато они глядели друг на друга.
Билл заметил, что Пикеринг аккуратен, полноват, скучноват; и кое о чем догадался.
Пикеринг заметил, что Билл высок, растерян, сердит; и тоже догадался. Именно этот человек кружил вокруг дома в тот знаменательный вечер.
— Дадли, где Клара? — спросила хозяйка.
— Пошла наверх, — ответил он, отрывая взгляд от Билла.
— Я скажу, что вы здесь, — предложила хозяйка, — мистер… Ах, вы не назвались!
Билл вернулся к жизни с неправдоподобной быстротой.
— Мне пора! — вскричал он. — До свидания. И выбежал из комнаты. Хозяйка удивилась.
— Что с ним такое? Чуть ковер не порвал. Пикеринг весь трясся.
— Вы знаете, кто это? Он.
— В каком смысле?
— Тот, кого я видел в окне!
— Чепуха какая! Вы ошиблись. Он знаком с Кларой.
— А когда вы о ней сказали, он сбежал. Леди Уэзерби задумалась.
— И то верно.
— Что он про нее говорил?
— Ничего. Это я говорила. Он просто слушал. Пикеринг затрясся еще сильней в припадке торжества.
— Это нарочно! — вскричал он. — Помните, что сказал Шериф? Он вынюхивал. А теперь проник в дом под фальшивым предлогом. Один оставался?
— Да. Ренч пошел доложить мне.
— Значит, несколько минут был один. Что ж, времени достаточно.
— Успокойтесь!
— Я не беспокоюсь. Но…
— Вам слишком много мерещится. Не все люди — воры.
— А зачем он тут рыскал?
— Это не он.
— Он самый. Я уверен.
— Ну, сейчас выясним. Вот и Клара. Старушка, ты знаешь такого… ах, так и не спросила!
Клара стояла в дверях, глядя то на жениха, то на подругу.
— В чем дело? — спросила она.
— Дадли беспокоится. Твой знакомый зашел сказать, что видел Юстеса…
— А, вот какой предлог? — вставил Дадли. — Где же Юстес?
— Он его просто видел.
— Явная ложь. Он слышал, что Юстес сбежал, и решил этим воспользоваться.
Леди повернулась к Кларе:
— Так ты его знаешь или нет? Высокий такой… истинный англичанин.
— Притворяется, — сказал Дадли. — Такой же англичанин, как я.
— Не сердись на Дадли, Клара, — сказала леди. — Он слишком часто ходит в кино. Я тебе говорю, вылитый англичанин.
Она попыталась воспроизвести его речь. Клара застыла на месте.
— Никого я не знаю! — крикнула она.
«Зачем он пришел? Что он сказал? Беседовал ли он с Дадли?»
— Никого похожего.
— А? — воскликнул Дадли. — Что я говорил?
— Странно, — сказала леди. — Ты уверена?
— Совершенно.
— Он живет тут рядом. На ферме.
— Знаю-знаю, — вставил Дадли. — Мрачное место, как раз для воров.
— А я думала, это пасека, — возразила хозяйка. — Там живет очень хорошенькая девушка. Она как-то ехала на велосипеде. Ее фамилия Бойд.
— Это его сообщница, — упрямо сказал Пикеринг. — Все очень просто. Она селится где-то, все ее знают. Потом является он и обчищает дома. Как-никак этим летом обокрали не меньше полудюжины.
— Что же вы собираетесь делать? — осведомилась хозяйка.
— Да уж кое-что сделаю. — решительно ответил он. И вышел с крайне деловым видом.
— Не думала, что у него такая фантазия, — сказала леди. — Взрывчатый какой-то.
Клара слабо рассмеялась.
— Странно, что тот человек сослался на тебя… Клара резко обернулась к подруге:
— Полли, я тебе кое-что скажу. Только не проговорись Дадли. Я знаю этого человека. Мы собирались пожениться.
— Что!
— Только никому не говори.
— Но…
— Все кончено.
— Когда ж это было? При мне?
— Нет, позже.
— Он не знает, что ты выходишь за Дадли?
— Н-нет… Мы долго не виделись.
— Бедный! — огорчилась добрая леди. — Как я его расстроила! Что же ты раньше не сказала?
— Как-то не довелось.
— Хорошо, дело твое.
— А ты Дадли не скажешь?
— Конечно, нет. А почему? Тебе стыдиться нечего.
— Да, но…
— Не волнуйся, не скажу. Хотя он так боится воров… а где он, кстати?
Дадли был у себя, рассматривал револьвер. Он был осторожен. Глядя на него, вы бы приняли его за полицейского из фильма.