Нет, рядом был хозяин, и с таким видом, словно его лягнула любимая лошадь.
— Вот уж не думал о вас, — заметил он. — Какая низость!
— Да вы поверьте!..
— Подлость, — и лорд покачал головой. — Ели наш хлеб… и соль… Нет, так нельзя. Низко, очень низко.
И пошел за женой, морщась от гадливости.
— Мистер Пикеринг!
То была Клара. Она ему что-то протягивала. Голос был холоден, и, судя по взгляду, она причисляла его к червям самого низшего разряда.
— А? — робко откликнулся он.
— Нате.
— Э?
Он посмотрел, что она держала, но ничего не понял. Клара стукнула ножкой.
— Прекрасно!
Она бросила наземь что-то блестящее и маленькое. Потом скрылась во тьме, а он машинально поднял загадочный предмет: обручальное кольцо.
Прислонившись спиной к воротам, отделявшим дорогу от пасеки, Билл предавался приятным размышлениям. Он был один. Элизабет пошла рассказать новости брату. Джеймс, спустившись с крыши, точил когти о дерево. После недавних треволнений покой был приятен. Он соответствовал мирному счастью, которое ему выпало.
Счастье располагало к мыслям. Думал он об Элизабет. Уходя в дом, она помахала ему рукой, и он все еще улыбался. Что за девушка! Как ему повезло! А еще говорят, нет судьбы!
Погладив Джеймса, который стал вылизывать ногу, Билл задумался о загадочных путях жизни. Странные эти пути! Исключительно странные!
Представим, что он не поехал бы в Мэрвис Бэй. Собственно, столько есть всяких мест. Тогда он не встретил бы Наткома. Может быть, и тот выбирал, куда ему поехать. В общем, они бы не встретились. Однако и тип! Оставить все за ничтожную услугу!
Тут он понял, что еще не решил самого главного — как открыть инкогнито. Он так привык здесь быть Чалмерсом, даже Биллом, что совсем забыл про свой титул. Но ведь именно лорда Долиша Элизабет ненавидит. Что же с ним делать? Сказать ей? Она его выгонит.
Он вздрогнул от ужаса. Не замечая Джеймса, ожидавшего, что его погладят, он погрузился в размышления. Тут не до котов. Предположим, он просто женится. Законно ли это? Все-таки это уже не его фамилия. Он вспомнил пьесу с таким сюжетом. Противный субъект с усиками говорил: «Она — не ваша жена». Так что ж там вышло? Кто оказался прав? Наверное, юрист. Надо послать телеграмму Джерри Николзу, он все объяснит.
Ну, хорошо, объяснит — а деньги? В первый же раз он сказал ей, что беден. Нельзя вдруг вспомнить — «Ах, да, у меня есть пять миллионов долларов!» Можно выдумать дядю, который умрет во время медового месяца. Скажем так: завтрак, Элизабет готовит омлет. Он читает письмо. «Что случилось? Почему ты вскрикнул?» — «Ах, ерунда, дядя Джон оставил наследство».
А что, неплохо. Джерри может сообщить о дяде Джоне и деньгах. Он любит такие штуки. Насчет всяких слов… Да, без Джерри не обойдешься. Это хорошо, тот — человек надежный. И, положившись на него, благодушный Билл возвратился к любовным мыслям.
Как ни странно, думая об Элизабет, он думал и о Кларе. Получалось что-то вроде арифметики: где у одной плюс, у другой — минус. Элизабет неправдоподобно честна; Клара — змея какая-то. Элизабет весела; Клара — сварлива. Элизабет — верный друг; Клара — ну, знаете! Наконец, Клара упорно внушала ему, что он не очень умен. С Элизабет он чувствовал себя мудрым.
А возьмем голос. У Элизабет — нежный, тихий, приветливый. У Клары… Ну, у Клары…
Пытаясь найти удачное определение, он был избавлен от этой задачи, ибо услышал:
— Би-илл!
Клара стояла на дороге, все в той же прозрачной шали. Взгляд у нее был странный, возможно — виноватый, как у блудного сына.
— Мы все время встречаемся у изгороди, — со слабой улыбкой сказала она и положила руку на перекладину. Билл заподозрил, что в этом есть замысел, но по простодушию не разгадал его. Ничего не поделаешь, природа. Для него девичья рука была девичьей рукой, независимо от всяких колец.
Клара поняла это, убрала руку и зашла с другого конца.
— Я хочу тебе кое-что сказать.
Он смотрел на нее и удивлялся. Не жалел, не страдал — удивлялся, что она для него так много значила.
— Я очень глупая.
Что тут ответишь? «Да?» Невежливо. «Правда?» Как-то нелепо. Он изобразил интерес.
Клара отвела глаза и быстро, тихо заговорила:
— Когда я увидела, как ты с ней танцуешь… Я заревновала. Надо было тебе доверять. А я сдуру…
— Ты имела полное право…
— О, нет! Я очень глупая. Прости меня, Билл.
— Тут нечего прощать.
Клара нежно взглянула на него, но хотелось ей ударить его головой о дерево. Ну, что за мямля! Выскочи на дорогу, обними… Ей трудно было сохранить кроткий голос.