Я медленно распрямился и высунул голову из-за спинки кресла.
Теперь, конечно, я понимаю, что момент был выбран далеко не самый удачный, но в тот момент мне это и в голову не пришло. Я думал только о том, как добыть необходимое. Итак, я встал.
Объект моих корыстных планов сидел, откинув голову на спинку кресла, и тяжело дышал. Я смотрел ему практически в затылок. Приблизив губы к его левому уху, я негромко позвал:
— Эгги!
Помню, однажды, ребенком, я спрятался — зачем, уже не помню, скорее всего, просто играл — в нише у главной лестницы в Бидлфордском замке и завыл в ухо лакею, который нес наверх поднос с графином, сифоном с содовой и стаканами. Бидлфорд широко известен своим фирменным призраком Стонущей Дамы, и в результате лакей затормозил лишь двумя пролетами ниже, угодив, к счастью, на тигровую шкуру в холле. Тот эпизод всегда оставался в моей памяти самым ярким всплеском чувств — до тех самых пор, пока, как было уже сказано, мне не пришло в голову высунуться из-за кресла и позвать: «Эгги!».
По правде говоря, реакция моего кузена оказалась не столь быстрой, как в свое время у лакея. Тот стартовал мгновенно, словно обретя крылья, а Эгги сначала секунду-другую сидел, как замороженный, уставившись прямо перед собой и не дрогнув ни единым мускулом, и лишь потом очень медленно повернул голову.
Наши глаза встретились.
Только тут он приступил к делу, можно сказать, всерьез, и, надо отдать ему должное, сумел развить скорость, совершенно невероятную для такого медлительного старта. Пронзительный вопль, сорвавшийся с его уст, еще висел в воздухе, а я уже был в комнате один. Начав двигаться из положения полулежа, он сумел выскочить в дверь никак не больше, чем за секунду с четвертью. Размазанные очертания тела, легкий свист — и все.
Я поспешил к окну и осторожно выглянул, чтобы определить, где он приземлился. Судя по скорости, трудно было ожидать, что Эгги еще в Калифорнии, однако, к моему удивлению, он оказался всего в нескольких метрах от крыльца. С тормозами у него явно было все в порядке.
Рядом стояла какая-то девушка, и, услышав ее речь, я сразу понял, что она и есть наша недавняя гостья. Очевидно, внезапный вопль заставил ее вернуться, чтобы не пропустить выпуск последних новостей. Эгги цеплялся за ее руку, словно утопающий за соломинку.
Должен сказать, что внешность девицы меня немало удивила. После давешнего разговора я ожидал узреть кого-нибудь из породы Беулы Бринкмайер, а она, напротив, оказалась довольно хорошенькая, хоть и в этаком строгом стиле. Знаете, вроде дочери сельского викария, которая играет в хоккей и Дает нагоняй пожилому вдовцу, вознамерившемуся жениться на свояченице.
— Ну, так что? — спросила девица.
Эгги еще крепче вцепился ей в руку.
— Уф! — выдохнул он. — Там… Ох!
— Что там?
— Чертенок! Страшный такой… Выглянул из-за спинки кресла — прямо нос к носу, честное слово! — и говорит: «Эгги, приятель… я за тобой, Эгги!»
— Так и сказал?
— Клянусь честью! «Я за тобой, Эгги, приятель», слово в слово! Как старому знакомому! А я никогда в жизни не видал этого постреленка.
— Вы уверены, что там был не розовый кролик?
— Нет, нет, нет! Чертенок! Что я, чертей не видел?
— А какой он был?
— Самый скверный, какой только бывает! Мне он сразу не понравился.
Девушка поджала губы и покачала головой.
— Ну вот, я же предупреждала.
— Да, конечно, — заторопился Эгги, — но откуда же мне было знать, что это случится вот так вот сразу? Так вдруг — вот что страшно. И такой скверный чертенок… без всякого предупреждения…
— А вы чего, интересно, ожидали? — усмехнулась она. — Рекомендательного письма по почте?
Мой несчастный кузен все не мог успокоиться.
— «Я за тобой, Эгги», так и сказал, да еще так нагло, с ухмылкой… «Эге-гей, Эгги! Я за тобой, приятель!» Что мне теперь делать, как вы думаете?
— Вы в самом деле хотите знать? — прищурилась она.
— Да-да! Хочу! «Привет, Эгги…»
— Вам остается только одно: пойти со мной и отдать себя в руки Лоры Луэллы Стотт!
— А она разбирается в чертях?
— Черти — ее конек.
— А погреб у нее на уровне?
— Что?
— Ну… мне, ясное дело, надо подкрепиться, и поскорее. Какой смысл идти к этой вашей Стотт, если у нее ничего нет.
Девица изумленно вытаращилась на Эгги.
— Уж не хотите ли вы сказать, что станете употреблять спиртное после того, что случилось?
— Сейчас я нуждаюсь в нем больше, чем когда-либо. Употреблять? Разумеется! Стаканами, бутылками, ведрами!
— Так вы не хотите избрать путь трезвости? — Она говорила так, будто не верила своим ушам.