— Ну ладно, — сказал, наконец, Кули, бросив взгляд на часы — мои часы. — Пора мне валить отсюда. Только сначала скажи, твоя фамилия Хавершот, правильно?
— Да.
— Как она пишется?
— В кармане пиджака — футляр с визитками. Удовлетворенно кивнув, он нашел футляр, достал одну и начал рассматривать.
— Ого! Так ты, стало быть, из этих, из графьев?
— Ну да… то есть, был, — вздохнул я.
— На картинках они совсем другие — такие длинные, тощие и без подбородка.
— Я много занимался спортом, развивал мышцы.
— Значит, спортсмен? — уважительно протянул он.
— Вот именно! А теперь взгляни сюда! — с горечью бросил я, вытягивая вперед руку.
— Ну и что?
— Как это, что? На какое будущее могу я рассчитывать с такой рукой? О боксе или регби и говорить нечего, да и в крикете — какой из меня теперь подающий? В любительских матчах разве… Эта рука — ошибка природы, неудачный эксперимент. С ней остается лишь прозябать вместе с отбросами общества где-нибудь в четвертом дивизионе.
— О чем это ты? — не понял он.
— О том, — все больше распалялся я, — что меня ждет, когда настанет время идти в школу! Думаешь, мне хочется быть убогим дохляком, который поет в хоре, чтобы лучшие представители общества бились насмерть за право дать мне пинка?
— А ты думаешь, мне хочется, — отпарировал Кули, — ходить всю жизнь с такой физиономией? Да если…
— Не будем обсуждать мою внешность, — перебил я.
— Да уж, лучше не стоит. Господи, ну и рожа!
— Я бы попросил!
— Ты сам это начал.
Некоторое время мы молча мерили друг друга яростными взглядами. Потом он снова взглянул на часы.
— Все, побегу, надо еще успеть в Малибу к моему рекламному агенту.
— Зачем? — удивился я.
— Да так, перекинуться парой слов.
— В таком виде?
— Ничего, он поймет. Слушай, еще вопрос, я совсем забыл… Куда мне идти ночью?
— Как?
— В смысле, должен же я где-то спать. Ты где живешь?
— Я уже говорил тебе. У меня коттедж в Саду Гесперид.
— Ах, да! Тогда порядок. А тебе что-нибудь нужно от меня узнать?
Я задумался. На самом деле, конечно же, вопросов была уйма, но в тот момент в голову ничего не приходило. Наконец я вспомнил:
— Что там за статуя, которую нужно открывать?
— Статуя старика Бринкмайера.
— Понятно.
Вот, значит, в чем дело. Ну что ж, против этого я не возражал. Надо полагать, старик вполне заслужил такой знак уважения, хотя, с другой стороны, когда выглядишь, как воздушный шар, готовый лопнуть, надо трижды подумать, прежде чем решиться на подобное. Впрочем, его дело.
— Я что, сам должен ее открыть?
— Нет, конечно. Еще вопросы?
— А что за Мичиганские Матери?
— Делегация из Детройта. Ты должен с ними встретиться.
— Поклонницы?
— Они самые. Мичиганское отделение клуба почитательниц Джо Кули.
— Приехали оказывать мне почести?
— Вроде того. А ты их примешь.
— Ну ладно, с этим я как-нибудь справлюсь.
Он тут же воодушевился, используя удобный случай подбодрить меня.
— Ну конечно справишься! Тебе понравится, вот увидишь. Знаешь, ты не верь тому, что я тебе тогда в приемной наговорил. У меня просто настроение тогда было ни к черту, оттого что зуб болел. Совсем не плохо быть звездой. У тебя поклонников больше всех в стране! Знаешь, сколько писем одних приходит? И перед камерой играть роль очень интересно. Да, сэр, просто здорово! Тебе понравится, я точно говорю… Ну все, пока, а то я уже совсем опаздываю. Приятно было поболтать.
Перекинув ногу через подоконник, малыш Джо снова обернулся.
— Да, еще насчет мамаши Бринкмайер… Если тебе вдруг понадобится рогатая жаба, подойди к косоглазому садовнику с бородавкой на носу, он вечно где-нибудь тут ошивается. Скажешь, это для старухи, чтобы в постель подложить, он с тебя ни цента не возьмет.
Его лицо — мое лицо — исчезло в темноте, но через мгновение снова заглянуло в комнату.
— Слушай, я тут хотел тебя еще кое о чем предупредить… Завтра утром позвоню.
Я тревожно дернулся.
— Предупредить? О чем?
— Сейчас уже нет времени, потом расскажу. Жди звонка. Затем он окончательно исчез, а я еще долго лежал, тревожно размышляя над его последними словами, которые прозвучали как-то уж очень зловеще. Однако постепенно природа взяла свое, и мой усталый организм наконец угомонился. Глаза незаметно сами собой закрылись, и я уснул. Первый мой день в качестве Джо Кули подошел к концу.
Думаю, каждому из вас приходилось просыпаться после кошмара, в котором вас преследовали свирепые тигры или подвешивали над костром кровожадные каннибалы, и, отирая пот со лба, говорить себе: «Уф, слава богу, это был лишь сон». Приятное ощущение, не правда ли?