Туркестанов возвратился с новою грамотою, в которой Вахтанг, называя Петра «неугасимою лампадою при гробе Христове и венцом четырех патриархов», а себя – «потомком Давида и Соломона», уверял в своем послушании русскому государю, которого пришествия они все, христиане, ожидали, как Адам, сидя в аду, ждал сошествия Христа-избавителя. Вахтанг писал, что он получил и от шаха приказание идти на лезгинцев; а Туркестанов объявил, что турки присылали к Вахтангу, требуя, чтоб он поддался султану и соединил свои войска с турецкими для войны против Персии, за что получит власть над всеми христианами, подданными Порты в Грузии и Иверии, но Вахтанг отвечал, что не хочет изменить персидскому шаху. В октябре Вахтанг писал, что он в походе на лезгинцев, но что кахетинский царь Константин, враждуя с ним, помогает неприятелю.
С дороги из Дербента назад, в Астрахань, Петр отправил к Вахтангу подпоручика Ивана Толстого склонять царя, чтоб он убедил шаха уступить России Каспийское прибрежье и христианские свои владения для сохранения остального с помощью императора от бунтовщиков и притязаний Порты. Толстому Петр дал следующие пункты: «Говорить, рассуждать, внушать и утверждать: 1) о повороте нашем, что весьма нельзя было далее идти; 2) что нам невозможно вдаль ходить с такими войсками, не учредя магазинов, что чинить надобно через море и, ежели не скоро сделается сие, чтоб сумнения не имели. Сие всякими образы им показывать и укреплять их; 3) о деле шаха персидского понуждать принца, рассуждая ему собственную его пользу, также когда шах сам уступит, то уже никому во оное вмешиваться будет нельзя, а шаху, в такой будучи нужде, для чего б наше предложение не принять? Понеже лучше малое потерять ему, нежели все государство свое, а может быть, и живот свой. Смотреть, примечать и, разведывая, писать следующее двояким образом: что подлинно знает – заподлинно и писать, а что слухом – слухом и писать: 1) каков народ и сила их воинская, какое ружье и манира, сколько сбирается. 2) Весь ли народ их нашего закона или разных и которых какая часть. 3) Какой порядок и какое послушание к принцу и прочим, и силен ли он в полной власти или на шавкальскую походит. 4) Как слышим, что без наших войск опасаются в дело вступать; какая опасность и от кого или для домашней розности. 5) Возможно ль из них сыскать таких людей, которые бы похотели поселиться близ Дербента и Шемахи, также ежели из нестройных оные добры, мочно ль нанять их в собственную нашу службу и почем возьмут?» В начале ноября Толстой дал знать из Тифлиса, что он здесь Вахтарга не нашел, нашел побочного сына его Вахушта в должности правителя. Вахушт пришел в ужас, когда узнал о возвращении императора из Дербента в Астрахань, и Толстой ничем не мог его успокоить; Вахушт представлял всю опасность, в какой находится Грузия: арзерумский паша по указу султана уже в другой раз присылал с угрозами, что если грузины не поддадутся Порте, то земля их будет разорена. Вахушт упросил Толстого молчать о возвращении императора, чтоб народ не пришел в отчаяние. Об этом народе Толстой писал: «Народ здешний зело доброжелателен к вашему величеству, и без молитвы не помянут высокого имени вашего; когда меня увидят на улице, то поднимают руки на небо и просят бога, чтоб видеть больше русских».