Узнав, с каким товаром он прибыл, индейцы не задумываясь оказали ему самый дружеский прием.
Наставляя их и описывая Серого Медведя человеком, который действовал из одних только личных выгод и с целью удовлетворить ненасытное честолюбие, Красный Волк великодушно отдал индейцам привезенную им водку.
Краснокожие с радостью приняли щедрый подарок и тотчас приступили к распитию. Когда Красный Волк увидел, что они достигли желаемой степени опьянения, он предупредил своих союзников о возможности попытаться занять форт, захватив неприятеля врасплох.
Охотники сели на лошадей, направились к форту и в двухстах шагах от него засели в лесу в ожидании сигнала.
Проходя лагерь на обратном пути в форт, Серый Медведь заметил волнение, царившее среди его союзников; несколько некрасивых эпитетов неприятно поразили его слух. Хотя он не думал, чтобы американцы после жестокого урока были в состоянии в тот же самый день перейти к немедленным наступательным действиям, но подозревал измену, хорошо зная нравы своих соплеменников, и решил соблюдать величайшую осторожность, чтобы избежать столкновения, последствия которого могли быть гибельны для успеха его замыслов. Волнуемый мрачным предчувствием, молодой вождь прибавил шагу, чтобы скорее достигнуть форта, но в ту минуту, как он отворял ворота, чья-то рука тяжело опустилась ему на плечо и грубый голос произнес у самого его уха:
— Серый Медведь изменник!
Вождь обернулся, как ужаленный змеей, и, взмахнув над головой своим тяжелым топором, нанес дерзкому страшный удар, но тот ловко отскочил в сторону и в свою очередь замахнулся топором на противника, который отвел удар рукояткой своего оружия; затем они с остервенением ринулись друг на друга и схватились врукопашную.
Было что-то необычайно страшное в этой ожесточенной борьбе двух человек, безмолвных, как призраки, бешенство которых прорывалось наружу лишь в свисте порывистого дыхания.
— Умри, собака! — вдруг вскричал Серый Медведь, всадив свой топор острием в череп противника, который рухнул наземь с душераздирающим криком.
Вождь наклонился к нему.
— Красный Волк! — прошептал он. — Я подозревал это. Едва уловимый шелест внезапно послышался в траве и напомнил вождю об опасности его положения; исполинским скачком он отпрыгнул назад, очутился за воротами форта и быстро захлопнул их за собой.
Необходимо было скрыться за укрепление.
Едва он исчез из вида, как человек двадцать, стремившихся к нему со всех ног, почти ударились лбом о ворота с глухим возгласом ярости и разочарования.
Но тревога уже поднялась, общее сражение было неизбежно.
Не успел Серый Медведь сделать и пары шагов в форте, как с горечью убедился, что победа, купленная им так дорого, ускользает из его рук.
Кайнахи по собственному побуждению сделали в форте то, чему поддались на равнине черноногие вследствие козней Красного Волка.
После взятия форта они разошлись во все стороны; разумеется, вскоре они напали на крепкие напитки, выкатили на двор бочки и разбили их, пользуясь для такого непростительного нарушения дисциплины отсутствием Серого Медведя и сном Белого Бизона, который в этот день утомился до крайности и прилег вздремнуть. Только влияние этих двух человек могло бы удержать их в границах долга.
Началась страшная оргия, индейская оргия со всеми возмутительными эпизодами убийства и резни. Как мы уже говорили, опьянение для краснокожих — это сумасшествие, доведенное до последнего пароксизма бешенства и неистовства; произошло ужасное побоище, следствием которого явилась огромная куча раненых и просто спящих беспробудным сном индейцев среди двора.
— О! — в отчаянии прошептал вождь. — Что сделаешь с такими людьми?
Он бросился в комнату, где оставил Белого Бизона. Старый вождь спал мирным сном, откинувшись на спинку кресла.
— Беда! Беда! — закричал молодой человек, бросаясь к нему и сильно встряхивая, чтобы разбудить.
— Что такое? — вскричал старик, поднимая голову и открывая глаза. — Что с тобой?
— Со мной-то ничего. Но мы погибли! — воскликнул Серый Медведь.
— Погибли?! — изумленно повторил Белый Бизон. — Но что произошло?
— Наши воины мертвецки пьяны, все шестьсот человек. Наши союзники поднимаются против нас, и нам остается только умереть.
— Там умрем, но умрем как люди мужественные! — ответил старик, вставая.
Он расспросил Серого Медведя, который передал ему в двух словах подробности того, что произошло.
— Положение опасно, но еще не все погибло, надеюсь, — заключил Белый Бизон, внимательно выслушав рассказ вождя. — Соберем несколько человек, способных владеть оружием, и попытаемся дать отпор.
Вдруг раздался страшный залп из ружей, к которому примешивались боевые крики и громкое «ура».
— Завязался решительный бой! — вскричал Серый Медведь.
— Вперед! — ответил старик. Они бросились вон из комнаты. Положение было крайне опасным.
Пользуясь опьянением караульных, майор Мелвилл разбил двери своей темницы и с двадцатью американцами храбро напал на краснокожих, между тем как охотники, оставшиеся снаружи, пытались перелезть через палисад.
Индейцы прерий, не зная о смерти Красного Волка и полагая, что действуют согласно его наставлениям, продвигались сплошной массой к форту, чтобы овладеть им.
Серому Медведю приходилось бороться в одно и то же время с неприятелем внутри форта и неприятелем вне его, но он не отчаивался; напротив, его энергия как будто росла с опасностью, он был везде, поспевал повсюду, ободрял одних, журил других, словом — всем вливал в душу свое пламенное рвение.
Услышав его голос, многие из воинов вскакивали на ноги и примыкали к нему. Снова разгорелась жестокая битва.
Между тем охотники, подстрекаемые графом и Меткой Пулей, прилагали неимоверные усилия, хватались за неровности вала и с упорным ожесточением лезли один через другого, чтобы взобраться на палисад и проникнуть в форт. Хотя и несколько озадаченные неожиданностью, поскольку думали, что застигнут неприятеля врасплох, охотники бились с невообразимой стойкостью, то и дело бросаясь на приступ под смертоносным огнем; они решились, по-видимому, скорее дать убить себя, но не отступить ни на шаг.
В продолжение двух часов, пока еще было темно, сражение продолжалось без явного преимущества ни с одной, ни с другой стороны, но когда на горизонте показалось солнце, дело мгновенно приняло иной оборот.
Во мраке индейцы не могли рассмотреть, с кем они бьются, но едва занялся рассвет, как их взорам представился сражающийся в первых рядах среди их врагов и беспощадно валивший краснокожих тот самый человек, на которого они более всего полагались, которого их вожди и колдуны предвещали им как знамение победы.
Индейцы смешались и, несмотря на усилия вождей, попятились назад.
Граф, окруженный Меткой Пулей, Ивоном, переселенцем и его сыном, бил индейцев, как на бойне, он мстил за измену, жертвой которой сделался, и при каждом ударе валил их, словно зрелые колосья.
Наконец граф достиг ворот форта, но там наткнулся на отборное войско под командой Белого Бизона, отступавшее в полном боевом порядке лицом к неприятелю, ожесточенно преследуемое майором Мелвиллом, который уже завладел фортом.
Настала минута — мы не скажем колебания, но остановки в сражении между двумя неприятельскими отрядами; каждый сознавал, что судьба битвы зависит от того, кто из них одержит верх.
Вдруг показался Серый Медведь, вне себя от горя и бешенства. Размахивая знаменем, которое держал в руке, и коленями управляя великолепным конем, он ворвался в плотные ряды неприятеля с тщетной надеждой ободрить своих воинов и восстановить равный бой. С коня и всадника струились кровь и пот, на искаженном лице вождя уже лежала печать смерти, но в нем еще сияла восторженность, глаза метали молнии, и дрожащей рукой он заносил топор, окровавленный до самой рукояти.
За ним следовали человек двадцать преданных воинов, также раненых, но, подобно ему, твердо решившихся не пережить своего поражения.