Скажу вам, этот Джо Минчин не жалеет денег.
Вот бы вы, джентльмены, удивились, заглянув к нему в кладовку, — конечно, было небезопасно оставлять всю эту снедь в пустом доме: место глухое и далеко от шоссе, любой бродяга может зайти и поживиться, — но, по счастью, как раз через дорогу, всего в ста футах от хижины, живет норвежский фермер, Оскар Свенсон, такой кряжистый фермер-скандинав, сын его работает на строительстве железной дороги около Лэкнова, а дочь окончила коммерческий колледж в Уиннемаке и служит в Уиннемакской страховой конторе, очень разумная и преуспевающая молодая леди, и Оскар вроде бы приглядывает за домиком Джо, поэтому он -
Ну знаете, попади вы только в эту кладовую, вы бы просто обмерли! Там было все, чего только душе угодно, — консервированное, конечно, но боже ты мой! Никакой римский пир, о котором вы читали или, верней сказать, который вы видели в кино, не мог с этим сравниться. Тут тебе и консервированные цыплята, и солонина, и картофель в банках, и мясо с овощами в настоящем китайском вкусе, и маринованные поросячьи ножки, и прекрасная скумбрия, и консервированный фруктовый салат, от которого даже у французского повара забегали бы глазки, — ломтиками нарезаны персики, груши, яблоки и вишни, даже два сорта вишен — ни в одном чикагском отеле вам не подали бы лучшего салата.
И там были еще хрустящие хлебцы и настоящее скрэнтоновское соленое печенье. Да, еда, значит, была что надо, и как раз тут, насыщаясь, мы и услышали анекдот Мака Макмака, который я вам начал рассказывать.
Боюсь, слишком долго я добирался до самого анекдота, да мне хотелось, чтоб вы почувствовали обстановку, и потом, у меня еще есть одна забавная особенность: в газетах это называют чутьем драматурга.
Я всегда чувствовал, что из меня вышел бы совсем не плохой актер, не призови меня жизнь к более серьезным и ответственным делам. А мог бы стать режиссером или драматургом. Когда я был еще совсем молод и, как говорится, только пробивался, нас было человек шесть-семь — нет, должно быть, больше; всего в нашем кружке в разное время было человек одиннадцать-двенадцать, все, сами понимаете, любители, и мы поставили «Тетку Чарлея» и «Бокс и кокс». Скажу, не хвастая, что на мою долю доставалось аплодисментов больше всего. Когда мы играли на церковном празднике, публика хохотала до слез.
Но все же я часто думал: а может, мне лучше писать пьесы?
Как-нибудь на досуге — сейчас-то у меня, конечно, для такой чепухи времени нет; деловому человеку нужно быть сосредоточенным и не размениваться на мелочи, надо, так сказать, сконцентрировать свою энергию, — но как-нибудь я все же надеюсь попробовать свои силы и взяться за пьесу.
Есть у меня для комедии одна превосходная идейка.
В общем, так: мой герой, американец, попадает в одну захудалую, старомодную страну, где не сыщешь, черт побери, ни ванны, ни мороженого, но великих герцогов и прочей знати хоть пруд пруди.
Ну, и их премьер-министр, или принц Уэльский, или как бишь его, в общем, наследник их престола, так вот, против него заговор, и его похищают, и, оказывается, этот молодой человек, американец — я думаю сделать его газетчиком, хотя Делмерина, моя дочь, хочет, чтоб он был летчиком, — значит, оказывается, этот американец — вылитый наследник, и его, черт подери, принимают за похищенного и коронуют!
А тем временем он врезался в главную принцессу, а она — в него, и она думает: «Вот настоящий парень», — понимаете, что я хочу сказать? Но жениться на ней он не хочет, он считает, это было бы злой шуткой, — тут много всяких драматических осложнений и перипетий.
Понимаете, каков мой замысел? За него уже бралась масса народу, но я думаю внести нечто совсем новое.
Большинство авторов оставило бы беднягу американца в Униде, или Набиско, или как там назвать это дурацкое королевство. Но это было бы против всех моих идеалов американизма да и неоригинально. И я придумал такую развязку.
Он говорит принцессе всю правду, и они посылают к черту условности, женятся и едут в Америку, и там он процветает на службе, и, как по-вашему, разве это не образцовый Драматический Контраст: во втором акте их показали бы в заграничном дворце, само собой, изысканном, с гобеленами, хрустальными канделябрами и позолоченными стульями, но неуютном, — бог мой, таком запущенном, как прошлогоднее гнездо.
А в последнем акте вы увидите их счастливыми, как голубки, в современном американском доме со всеми удобствами.
Сперва я думал дать заключительную сцену в гостиной, но года два назад мне пришла в голову совсем свежая мысль. Что характернее для роскошной жизни американцев, чем настоящая столовая? Сцена в столовой во время завтрака!