– А он тоже давно у нас, – сказал Капка.
– Да ну! – обрадовался Плотников, но спохватился и осторожно взглянул на Ангелину Никитичну.
– Его, как лучшего шахматиста, приняли, и он кружок у нас вел. И вообще подходит.
– Да, только… – начал было Тимсон, впервые подав голос за все это время, но тут же замолчал и покачал головой.
– Тимка! – прошипел Валерка.
– Молчу, – сказал Тимка.
– Ну, в чем же дело? – заметно обеспокоился Плотников.
– Дома его больно уж строго держат, – пояснил Тимсон, – чуть на лодке уже сразу не пускают. Боятся. Что мы его, топить собираемся, что ли?
Плотников от всей души расхохотался. Засмеялись и все другие.
– Ну, а все-таки, что же это за игра у вас была, откуда затонские синегорцы имя приняли и почему у них герб такой? Кто скажет?
– Это пускай Валерий расскажет, он вместе с Арсением Петровичем целую историю написал, когда прошлое лето в лагере были… У нас там даже самодеятельность когда проводили у костра, Валерка выступал с этим. И мы после поклялись, что будем так действовать.
– Рассказать? – Валерка вопросительно посмотрел на всех.
– Очень интересно. Послушаем.
И Валерий Черепашкин рассказал товарищу Плотникову, начальнику школы юнгов и директору Судоремонтного историю Трех Мастеров.
Глаза его блестели, нежные щеки покрыл лихорадочный румянец, он вскакивал, размахивал руками и рассказывал о Синегории, о людях с Лазоревых Гор, о страшном нашествии Ветров, о короле Фанфароне, о злом Ветрочете Жилдабыле. Голос Валерки задрожал, когда он описывал, как Амальгаму, прекрасного Мастера Зеркал и Хрусталя, бросили в темницу.
Он перевел дыхание и замолк.
– Ну, ну! И как же дальше было? – спросил с интересом Плотников.
– Сейчас, – сказал, переводя дух, Валерка. – Сейчас расскажу дальше…
Черепашкин прислушался. На поле давно уже бухал мяч и раздавались трели судейского свистка. Кто-то вошел в кабинет и напомнил товарищу Плотникову, что матч продолжается. Вторая половина игры уже началась, надо идти на места.
Плотников с сожалением встал.
– Ах ты беда! – проговорил он. – На самом интересном месте! А надо идти. Ну, когда-нибудь доскажешь. Непременно. Очень хочется знать, как это все там у вас в Синегории в конце концов получается. Спасибо, товарищи… Так Юрка мой, говорите, тоже? Синегорец? Да? Скрывал, свиненок… Ну что ж, если сыну такое доверие оказываете, то, надеюсь, и отца не обидите. Идет?
Он крепко пожал руки всем троим синегорцам, задержал руку Капки, хотел что-то сказать, должно быть, но передумал, похлопал Капку по плечу, шумно вздохнул и пошел к выходу.
Гости последовали за ним. Когда мальчики убежали вперед, чтобы скорее попасть на места, Плотников сказал задумчиво:
– Толковый народ растет! Ведь этот вот, командор их, как его… Бутырев, что ли?
– Бутырев Капитон, – подтвердил директор.
– Ведь представить себе только, сколько на его плечи легло! Мать убита, отец на фронте, тоже неизвестно, жив ли еще, на руках две сестренки… Не по годам забота. Работа в Затоне, чего говорить, товарищи, нелегкая. А он еще с этими синегорцами возится. Заботник. Великий заботник!
– Дерутся они, дьяволята, с вашими этими юнгами, – пожаловался неожиданно директор начальнику школы. – Задирают ваши.
– Ну, ваши тоже в долгу не остаются, – сказал тот. – А у меня, кстати, к вам просьбишка была как раз. Баркасик я один там видел в Затоне. Вот если бы там немножко двигатель перебрать да кое-что подправить, была бы у моих юнгов посудина. А то совсем осухопутились. Не могли бы вы нам помочь?
– Вот и дело! – воодушевился Плотников. – Споются. Тут вам и польза и мораль. И дракам конец. Только уж придется вам, товарищи моряки, покланяться нашим. Там у них свои законы, мальчишьи. Своя порука. Пусть уж и договариваются сами.
Он, видно, все еще был под впечатлением разговора с ребятами.
– Золотой народ. Заботники. А фантазии-то сколько! Ах, мальчишки мои хорошие!
Глава 18
Поговорим, как мужчина с мужчиной
– Здесь проживает товарищ Бутырев Капитон?
– Входите, отперто! – крикнул Капка.
Стукнула щеколда, дверь в сени растворилась. Вошел Виктор Сташук. Увидев его, Капка поднялся. Он был озадачен и готов ко всему. Сташук, разглядев при свете коптилки Капку, тоже замер от неожиданности и сделал поворот к двери, готовый уйти.
– Мне товарища Бутырева, – сказал он нерешительно.
– Я Бутырев.
– Нет, мне нужно самого Капитона Бутырева.
– Я это!
Сташук смотрел на него с недоверием. Вот так дело! Неужели этот шпиндель и есть тот самый Капитон Бутырев, к которому его направили из школы? Но отступать уже было поздно, и, кроме того, комсомольцы, пославшие Сташука, строго-настрого наказали договориться с ремесленниками. Ничего не поделаешь дисциплина. Сташук чинно откозырял и щелкнул сдвинутыми каблуками. Но в эту минуту вбежала Рима. Увидев Сташука, она на мгновение смутилась, потом быстрым взглядом окинула юнгу и брата, заметила неловкость и замешательство.