Оба они были слишком юны, слишком близкие товарищи, чтобы между учителем и ученицей могло возникнуть что-нибудь, похожее на чувство любви. По крайней мере Николай в этом отношении не обращал никакого внимания на молодую девушку, и в то время ему никогда не приходило в голову спросить себя: хороша или дурна Леночка? В его глазах она по-прежнему оставалась «перепелкой», славной, доброй девочкой, которую нужно развить, вот и все. И когда кто-то при нем сказал, что Леночка обещает быть очень хорошенькой, то Николай даже рассмеялся и иронически поздравил с этим мнением Леночку, не замечая, как в ответ на его слова Леночка побледнела и отвернулась, чтоб скрыть навернувшиеся слезы.
«Что в ней хорошего, в этой перепелке?» По мнению Николая, бедняжку Леночку природа не наделила красотой. Она была и мала ростом, и слишком румяна, и фигура ее напоминала кубышку. Она славная, хорошая, неглупая, эта Леночка, но какая она хорошенькая?
А теперь?
Теперь перед Николаем стояла как будто совсем другая Леночка, не та почтительная его ученица, которую он оставил два года тому назад.
Хорошо сложенная, стройная, вовсе не напоминавшая прежнюю перепелочку, девушка сияла привлекательной красотой, пышно развившейся на деревенском приволье. От нее словно веяло прелестью полевых цветов и здоровой свежестью раннего летнего утра. Что-то бодрое, смелое, располагающее было в этой крепкой, ширококостной, энергичной фигуре с маленькой головкой, откинутой немного назад. Загорелое и румяное лицо с большим прекрасным лбом, чуть-чуть приподнятым носом, полными щеками с родинками на них, дышало искренностью, оживляясь приветливой улыбкой, скользившей по алым губам и светившейся в спокойном, твердом взгляде синих прекрасных глаз. Глядя на Леночку, как-то невольно хотелось сказать: «Что за славная девушка!» — и крепко пожать ее маленькую, твердую руку. В ее свободных, простых манерах было что-то напоминающее молодых англичанок девушек и русских студенток.
«Так вот она, Леночка!» — невольно подумал Николай, любуясь бывшей своей подругой детства и чувствуя в то же время некоторое досадливое изумление, какое часто бывает, когда в прежнем ребенке встречаешь взрослого человека. Она закидывала его вопросами, а он слушал, едва поспевая отвечать, грудной с низкими нотами голос молодой девушки (этот голос удивительно к ней шел) и несколько дивился, что она говорит с ним не с прежней благоговейной почтительностью, а как равная с равным; не боится, видно, что он станет ее по-прежнему распекать, и рассуждает, как показалось Николаю, «очень уж солидно для своих лет». В ее встрече ясно проглядывало дружеское расположение, но Николай сразу почувствовал, что прежняя товарищеская короткость теперь невозможна. В нем инстинктивно сказался молодой мужчина, любующийся уже не товарищем, а красивой девушкой.
Прежняя Леночка исчезала в воспоминаниях детства и отрочества.
Николай был даже несколько сконфужен при виде этой перемены. Он никак не ожидал встретить такую Леночку.
— Однако вы переменились-таки, Елена Ивановна, в эти два года. Вас и не узнать! — невольно воскликнул Николай.
— Переменилась? К лучшему или худшему?
— По праву старого приятеля откровенно скажу, что вы удивительно похорошели, это во-первых…
— А во-вторых? — нетерпеливо перебила Елена, краснея и нахмуривая с серьезным видом брови.
— А во-вторых, как погляжу, вы стали совсем солидным человеком. В эти два года вы, как видно, порешили все вопросы, над которыми — помните? — мы, бывало, оба ломали себе головы?
— И за которые мне доставалось от вас. Как не помнить! — с чувством проговорила Елена.
— Кто старое вспомянет, тому глаз вон! Забыли эту пословицу?
— Да ведь я это старое добром поминаю! — горячо возразила молодая девушка. — Я даже удивляюсь вашей доброте и терпению, с которыми вы тогда возились со мной. Только ничего не вышло! — добродушно прибавила она.
— Как ничего не вышло?
— Да так… я хотела сказать, что не то вышло, на что, быть может, вы рассчитывали. Помните, я вам даже писала об этом.
Николай вспомнил, что вскоре после разлуки с Леночкой получил в Петербурге несколько писем от молодой девушки, и теперь ему стало досадно, что он не отвечал на них.
— Вы не сердитесь, что я не отвечал вам?
— Что вы! За что сердиться? И что было отвечать? Теперь, в эти два года, я стала, как вы говорите, солидным человеком, хоть и не порешила всех вопросов. И куда мне решать их! Да и некогда было! На руках хозяйство отца, и скоро… вы, конечно, слышали? — прибавила тихо Елена.
— Простите. Я и забыл вас поздравить! — спохватился Николай. — Искренно желаю вам всего хорошего!
Он горячо пожал руку молодой девушки. А в то же время какая-то жалость сжала его сердце при мысли, что Леночка выходит замуж за Лаврентьева. Ему казалось, что этим шагом она ставит точку в своей жизни. «Дети, пеленки, хозяйство!» — промелькнуло в его голове, и он с каким-то сожалением взглянул на Леночку.
Елена, казалось, заметила этот взгляд и сказала:
— Вы не знакомы с моим женихом?
— Нет. Слышал много, но не знаком.
— Так я вас непременно познакомлю. Он тоже много о вас слышал.
— Хорошего или дурного?
— И того и другого! — смеясь отвечала молодая девушка.
— И превосходно: значит, не разочаруется.
— Как вы?.. — обронила Леночка.
— Вот тебе, Леночка, и другой шафер есть! — заметила Марья Степановна, подходя к молодым людям.
— Да, может быть, Николай Иванович не захочет?
— Выдумала: не захочет! Отчего ему не хотеть?
— Конечно, захочу. Я никогда не бывал шафером.
— Разве вы останетесь здесь до сентября? — с живостью подхватила Елена.
— Останусь.
— Не соскучитесь?
— Вот и мама о том же спрашивает. Мне даже это несколько обидно! Точно я должен в деревне скучать. У меня будет работа, буду с папой на земских собраниях… стану изучать деревню… На этот счет ваш жених просветит меня… И времени для скуки не будет! Наконец познакомлюсь с соседями, буду у Смирновых, стану ходить на охоту…
Елена улыбнулась своей добродушной улыбкой и промолвила:
— Люди здесь все обыкновенные… Разве вот Смирновы?
— Да разве мне необыкновенные нужны?
— Оригинальные! — поправилась Елена. — Ведь вы слишком требовательны… В Петербурге избаловались людьми, ну, а здесь… выбирать нечего.
Николай укорительно покачал головой и спросил:
— А вы, Елена Ивановна, знаете Смирновых?
— Нет, не знаю. Слышала, что она умная женщина и у нее хорошенькие дочери… Одну я видела: действительно красавица… только мне она не нравится…
— Отчего?
— Да так… не нравится, и все тут… Впрочем, быть может, я и ошибаюсь. Трудно судить о человеке с первого раза…
— Герцогиню валяет! — проговорил Вася, подымаясь с кресла.
— Наконец-то заговорил! — засмеялся Иван Андреевич. — Ты-то их почем знаешь?
— Видел.
— Видеть, брат, не значит знать!.. Ну, пойдемте, господа, обедать… Вон и Дарья идет докладывать, что суп на столе… Пойдем-ка, Николай! — прибавил старик, обхватывая своего любимца за талию. — Давно мы с тобой не сидели за столом, голубчик мой!